Сердце Чёрной Пустоши. Книга 2 - стр. 22
Когда я осторожно пошевелила пальцами, брови подскочили на лоб от удивления, если бы не видела манипуляций лекаря, решила бы, что меня вылечили магией.
Господин Вискольд по-мальчишески подмигнул мне и прошептал:
- Вся эта суета для этих ваших наседок, миледи. Женщины Черной Пустоши суеверны, им нужна особая атмосфера, чтобы преподнести чудо.
Я понимающе улыбнулась лекарю и, прежде, чем он покинул мои покои, попросила:
- Теперь вам следует оказать всю посильную помощь несчастному арестованному магу, господин Вискольд.
Брови лекаря тут же сошлись на переносице, он процедил:
- Магу, миледи? Ни за что.
- Вы спорите со мной, милорд? - уточнила я.
- Нет, что вы, - тут же замешкался господин Вискольд, - просто не понимаю вашего великодушия. Действия этого, как вы выразились, несчастного, едва не стоили жизней всем нам, а вы ратуете за его лечение? Должно быть, я вас не так понял.
- Вы правильно меня поняли, господин Вискольд, - отчеканила я. - И это не ратование, а приказ. Думаю, вы знаете разницу. Я лично проверю состояние арестованного завтра и, если замечу, что вы сделали не все возможное, сообщу об этом своему будущему мужу.
- Его высочество не осудит меня за то, что отказался лечить мага, - оторопело хлопая глазами, сказал лекарь.
- Но когда узнает, что вы не выполнили приказ его невесты, вряд ли будет доволен, - с нажимом сказала я.
После этих слов лекарь, склонившись в поклоне, произнес:
- Как будет угодно вашей милости.
- Мистрис Одли, - позвала я камеристку, которая итак не сводила с меня глаз. - Я хочу, чтобы вы лично проследили, чтобы заключенного разместили в человеческих условиях, и чтобы до суда он ни в чем не нуждался.
- Миледи, - прошептала та с обреченным выражением лица.
- После можете быть свободны, - отрезала я. - Остальные могут отдыхать уже сейчас.
Не дожидаясь пока девушки скроются за дверью, я откинулась на подушки, которые знакомо пискнули под моим весом.
Из-под них выбрался выспавшийся дракончик и умильно причмокнул, перебираясь мне на грудь. Посмотрев на меня осуждающе, мол, почему так долго оставила меня одного, Диларион свернулся на груди клубочком, как самая обычная кошка, и сонно засопел. Под мерное пыхтение дракончика веки сами собой сомкнулись и навалилась темнота.
Сон был глубоким, но беспокойным. Снилось, как мага, которого тащат к помосту, где должно произойти сожжение, избивают палками. Я пытаюсь его защитить, но толпа с лицами господина Вискольда не пускает меня к несчастному. Они кричат, потрясают кулаками, и лишь с появлением Дилариона, который неожиданно стал огромным могучим драконом, изрыгающим пламя, толпа отдает мага...
Проснулась от того, что кто-то настойчиво лижет мне щеку и недовольно ворчит. Когда открыла глаза, строгая мордочка дракончика застыла у самого носа. Пришлось скосить глаза, чтобы его разглядеть.
- И тебе доброе утро, - проговорила я, а Диларион, увидев, что хозяйка проснулась, принялся скакать по одеялу, как белка.
От внезапного пробуждения я ощутила себя уставшей и разбитой, клонило в сон. Но едва вновь прикрыла глаза, скрипнула дверь в комнате прислуги, и бодрый голос Рамины сообщил:
- Доброе утро, миледи. Как миледи спалось? Миледи желает, чтобы подали наряд к постели? Или предпочитает сама пройти к гардеробной? Остальные камеристки еще в пути, но я, ваша верная помощница, уже на месте.