Размер шрифта
-
+

Сердце Чёрной Пустоши. Книга 2 - стр. 21

Словно не видя выражения моего лица, камеристка услужливо перечислила:

- Для всех страждущих, миледи, и для тех, кто в пути, и для тех, кого одолели недуги...

- Почему бы вам не предупредить меня заранее, - пробормотала я. - Я бы попросила благоденствия для всех разом....

- Но миледи, - начала мистрис Одли, но я раздраженно махнула на камеристку, вынуждая ту замолчать.

- Все-все. На сегодня все, - решительно заявила я и попрыгала к своему ложу.

Камеристки, и старшая, и младшие, устремились за мной, как выводок цыплят за курицей-наседкой.

Отвергнув помощь, я кое-как забралась на ложе и, когда уселась поудобнее, попросила:

- Будьте добры, подайте ужин прямо сюда. Но сначала теплой воды с медом и лимоном. Очень хочется пить...

Лица девушек вытянулись, мистрис Одли отвела взгляд, а Рамина принялась ковырять носком туфли пол.

- Меня еще и не покормят? - уточнила я тоном, не предвещавшим никому ничего хорошего.

- Традиции Черной Пустоши таковы, что вам надлежит соблюдать пост до следующего омовения в водах... – сказала старшая камеристка.

- Съакса, - усталым тоном закончила я за мистрис Одли.

Та смиренно кивнула и, следуя ее примеру, закивали все девушки, приседая в книксенах.

Я скрипнула зубами, чтобы не сказать, что действительно думаю о местных традициях, когда вошла Лана, и, выйдя вперед, присела в глубоком книксене.

- Может ли лекарь войти и осмотреть вашу ногу, миледи? - спросила Лана, не поднимая глаз.

Я поджала ноги к себе, обтягивая подол рубашки, и осторожно выставила вперед поврежденную ступню. Лодыжка распухла и покраснела, но истинным зрением серьезных повреждений не заметила. Если бы была в Авароне, нога пришла бы в норму по щелчку пальцев. Но учитывая, что здесь магия под запретом, а на восходе вновь предстоит шествие к Съаксу, поняла, что следует довериться местному лекарю.

- Конечно, он может войти, - сказала я Лане, которая ожидала моего ответа в книксене.

Прежде чем впустить лекаря, меня укутали в несколько покрывал, замотав чуть не до бровей, так, что открытыми остались лишь злополучная лодыжка и кисти рук.

Лекарь, который оказался высоким сухощавым мужчиной с вытянутым, чуть лошадиным лицом, бегло осмотрел лодыжку и важно изрек:

- Вывих.

Я сдержанно кивнула, чуть было не сообщив, что итак знаю, что вывих, когда Рамина вышла вперед и, присев, затараторила:

-  Для нас нет ничего важнее, чем здоровье миледи. Здоровье миледи - это благоденствие всей Черной Пустоши. Немедленно и как можно быстрее поставьте нашу леди на ноги, а не то...

Я поморщилась, но к счастью, мистрис Одли быстро отправила Рамину за спину, наградив таким взглядом, что та осеклась на полуслове.

Тоном истинной скорбящей со Смутного переулка Аварона мистрис Одли произнесла:

- Можно ли спасти миледи, господин Вискольд?

Лекарь вскинул брови и с плохо скрываемым превосходством в голосе процедил:

- Я постараюсь сделать все от меня зависящее...

Я закатила глаза, а камеристки забегали вокруг, ахая и причитая, выполняя наказы лекаря - открыть окно и впустить свежий воздух в опочивальню, зажечь благовонные курильницы с ароматом лаванды и иланг-иланга, чтобы очистить пространство, а также разбрызгать в воздухе несколько капель розового эфирного масла.

После таких советов по лечению вывихнутой лодыжки я ожидала от лекаря чего угодно. Но, к моему облегчению, он споро наложил компресс, который на глазах снял отек и насухо растер ногу фланелевой тряпицей, щедро посыпанной голубоватой пудрой.

Страница 21