Сердце Чёрной Пустоши. Книга 2 - стр. 23
От ее вопросов голова загудела. Мысли плавают, как увязшие в киселе мухи, а сон накатывает плотной волной. Перевернувшись на бок, я натянула одеяло на голову и пробормотала из-под него:
- Рамина, не шуми так. Я не выспалась. Хочу еще поспать...
- Но как же это... миледи? - раздался удивленный голос камеристки. - Вам следует завершить ритуал Омовения. Нельзя вот так бросать его на половине пути. Боги могут разгневаться и наслать беду на Черную Пустошь. Все невесты правителей Пустоши совершали этот обряд. История гласит, что невеста Его величества пресветлого Уртварта Красного, да будет светел его дух в Священных Чертогах, совершила омовение даже когда на Пустошь опустилась лютая стужа. Она...
Снова скрипнула дверь, и я возблагодарила богов за этот скрип потому, что пламенная речь Рамины прервалась, а я смогла урвать пару секунд блаженной дремы. Но она завершилась в тот момент, когда покои заполнил голос мистрис Одли, раздающей приказы камеристкам. Те, видимо, вошли следом, и топот десятков каблучков затопил комнату.
Я все еще лежала под одеялом, чувствуя, как по мне топчется дракончик. Когда он грозно зашипел, послышался возмущенный вздох, затем возле постели раздался голос старшей камеристки.
- Миледи Гриндфолд, доброе утро. Мы прибыли, чтобы помочь вам облачиться и сопроводить для завершения обряда Омовения.
В голове мелькнула мысль прикинуться спящей, но потом поняла, что мистрис Одли это не остановит. Откинув одеяло, я села и потерла глаза. Когда взглянула на камеристку, у той вид стал довольный и торжественный, словно я не мыться на речку иду, а уже выхожу замуж.
- Как ваша нога, миледи? - поинтересовалась она участливо.
Я успела забыть о том, что подвернула ее прошлым вечером. Осторожно опустив стопы на пол, попробовала наступить. К моему удивлению боль совершенно исчезла, отек спал, и нога вновь работает, как прежде.
- Странно... - проговорила я, разглядывая пальцы на ногах.
- Что у миледи вызвало замешательство? - спросила мистрис Одли, одновременно знаками раздавая указания слугам. Те носятся по комнате, ныряют в гардеробную, вытаскивают ширмы и одежды.
Я, пошевелив пальцами ног, ответила вопросом на вопрос:
- Господин Вискольд точно не маг?
Камеристка охнула, будто я только что оскорбила достопочтенного лекаря самым грязным ругательством семи королевств. Сделав глубокий вдох, она проговорила:
- Смею вас заверить, миледи Гриндфолд, уважаемый господин Вискольд не имеет ни малейшего отношения ни к магии, ни к чему-либо другому, хотя бы отдаленно напоминающему ее.
Сказала она это таким тоном, что показалось, имеет претензии к моей принадлежности к сословию магов, но не смеет говорить об этом вслух. Чтобы не нагнетать обстановку, которая итак не слишком веселая во всей Черной Пустоши, я сделала вид, что не заметила настроения камеристки.
Едва я поднялась, служанки налетели на меня, как рой пчел, с гомоном и какими-то песнопениями, принялись облачать в ритуальную сорочку, такую же, как вчера, но с круглым вырезом в середине спины. Расчесывали мне волосы, совали руки в перчатки, словно я беспомощная кукла и сама не справлюсь с такой простой задачей.
Спустя минут двадцать я стояла в середине покоев, полностью одетая для завершения ритуала, смысла которого до сих пор не поняла.