Секретный дьяк - стр. 48
– Помолчи, Петрович. Захочу что узнать, спрошу.
А сам прокуренным до желтизны пальцем уже стремительно путешествовал по чертежику Ивана через башкиров к калмыкам, от калмыков к самоедам – минуя волости Кипчанскую, Капканинскую, Бардаковскую, Байгульскую и все прочие на маппе отмеченные дистрикты. Задержался секундно на Камне, но дальше, дальше пошел, попав сразу за туманный Урал. Спешил, досадливо ведя прокуренным пальцем по Сибири, распугал, наверное, местных птиц. Густо несло от полковника голландским табаком, перегаром, крепким мужским потом и еще чем-то, чего заледеневший от ужаса Иван никак не мог определить. Одна только мысль и билась в голове Ивана – вот как бы сейчас для смелости приложиться к шкалику! А потом подумал: чего боюсь? Что может понимать в маппах какой-то полковник, пусть даже преображенский? Полковник обязан быть способным к военному делу, а мои маппы ему непонятны. Если полковник спросит о чем-то, он ответит. От внезапного этого ощущения своей безопасности Иван даже чуть раздражился: вишь, как быстро ведет по маппе пальцем полковник, будто впрямь можно всю страну пробежать за одну минуту!
А ведь это еще не вся страна, подумал снисходительно.
Если брать всю страну Россию, она лежит до самого океана.
Не каждому полковнику, даже преображенскому, дано такое постигнуть.
И опять подумал снисходительно: если прокуренный палец полковника и доберется до обозначенных им таинственных островов, глупый полковник не обратит на них никакого внимания. Откуда ему знать о землях, лежащих далеко – там, куда не ходил ни один полковник? Даже обидно стало. Вот почему так? Вот почему он, простой секретный дьяк, знает далекий путь в богатую серебром и деревянной лаковой посудой Апонию, а высокий преображенский полковник, явно приближенный к царю, ничего такого не знает? И думный дьяк Сибирского приказа дядя родной Кузьма Петрович Матвеев тоже ничего такого не знает. И тот и другой ходят рядом с царем, скачут на ассамблеях козлами, перегаром от них несет, а спроси их Усатый: как, мол, прыгуны такие, побыстрее попасть в Апонию? – никто, небось, не ответит, ни преображенский полковник, ни думный дьяк.
Прокуренный палец вдруг наткнулся на цепочку островов.
– Это что? Евреинов да Лужин подали весточку?
– Было, докладывали, – кивнул, обрадовавшись, Матвеев. – К ним сейчас Выродов, мореход, присоединился.
– Вышли в море?
– Должны.
– Без уверенности говоришь, – недовольно покосился полковник.
– Вышли, вышли в море, – уже увереннее кивнул дьяк.
Почему-то сообщение Матвеева расстроило полковника.
– Мне бы хорошего штурмана, Петрович, ну хотя бы подштурмана, но настоящего, – пожаловался он. – Кого-нибудь из тех, кто самолично ходил в Америку, кто видел американские берега. Смотрел вчера карту Гомана, Петрович, так на ней пролив Аниан указан у самых камчатских берегов. Верно ли это? – Задумался, вперив взор в маппу, забормотал угрожающе: – Земля Эзонис… Земля Жуана де Гамы… Терра бореалис… – И вдруг замер, ткнул прокуренным пальцем в острова, обозначенные Иваном: – Что такое? – Даже трубку изо рта вынул.
Думный дьяк Матвеев опасливо наклонился к бумаге, но Иван уже ответил: «Новые острова». Произведенный недавно большой глоток из найденного в темном шкапу шкалика сильно помог Ивану. Не произведи он того глотка, может, заробел бы сейчас отвечать строгому полковнику. Но ответил. И левой покалеченной рукой потянулся к маппе.