Секретный дьяк - стр. 50
А чего ж? – означало это. С востока много доходит слухов. И с северо-востока много доходит слухов. О диковинных зверях, о целых горах серебра, даже об очень горючем камне, коим впору заменить дрова. Государь на это кивнул, но и фыркнул раздраженно – вот как пространна Россия! Нелегко владеть страной, во многих уголках которой никогда не бывал и никогда уже не побываешь.
Вот почему сейчас думный дьяк Матвеев в испуге отшатнулся.
– Врешь! – Преображенский полковник на глазах думного дьяка ухватил сироту Ивана за кафтан и сильно притянул на себя. В лицо Ивана пыхнуло табаком и крепким перегаром. Из-за высокого полковничьего плеча страшно и непонятно подмаргивал непонятливому племяннику думный дьяк. То ли давал знак, дурак, мол, кайся! – то ли приказывал не сдаваться, стоять на своем.
Иван выбрал второе и, не пытаясь вырваться из крепких рук, объяснил смиренно:
– Вот путем горького жизненного опыта составил новую маппу. Путь жизненного опыта горек, но правилен. Знаю, что лежат за камчатским носом Лопатка новые острова, а за ними страна Апония.
– Так близко? – не поверил полковник.
– Так близко, – подтвердил Иван, осторожно высвобождаясь из вдруг ослабевших полковничьих рук.
– А путь? – одними узкими губами спросил полковник. – Какой срок тебе надобен, глупый дьяк, чтобы добраться от Парадиза до берегов острова, который ты называешь Матмай?
– Ну, тысяча верст до Тобольска, может, немного больше… – послушно и знающе посчитал Иван. – А от Тобольска сибирскими реками до Якуцкого городка… Оттуда по рекам Лене, Алдану, Мае, Юдоме… В Охотске бусы поставим и двинем морем вдоль новых островов… А можно поставить бусы на самом юге Камчатки, – сказал рассудительно, – там лес богатый, получится быстрее. На Камчатке строить суда можно прямо на берегу. Смотришь, через год, через два… Ну, может, через три…
Сказал честно:
– Не знаю.
Полковник аж застонал:
– Три года, глупый дьяк! Да как же буду знать о развитии предприятия?
И крикнул нетерпеливо:
– Петрович! Винца крепкого!
Думный дьяк Матвеев побледнел. Весь заколыхался, как морское животное, не решаясь броситься к дверям, боясь оставить строгого полковника наедине с несчастным Ванюшей, явно сошедшим с ума.
– Не побрезгуйте… – пожалел родного дядю Иван и нетвердо, но решительно приоткрыл книжный шкап. – У нас на случай скорой болезни… Оно ведь известно как… Шкалик…
– Пьешь? – От страшного удивления круглые глаза полковника еще более округлились, правая щека дернулась.
– Не пью, только употребляю, – смиренно оправдался Иван и уважительно отступил на шаг от стола, на который выставил початый шкалик. Никак не мог понять, почему думный дьяк Матвеев так боится полковника? Дюж, конечно, так ведь и шкалик дюж.
А полковник тем временем, крепко приложившись к шкалику, занюхал выпитое потертым рукавом и протянул оставшееся Ивану:
– Допей. Разрешаю.
– Да мы ж…
– Допей!
– Да мы ж… – смиренно покачал головой Иван и на глазах умирающего от ужаса думного дьяка Матвеева под дьявольскую одобрительную усмешку странного полковника решительно опорожнил посудинку. – Мы знаем меру…
От выпитого сразу стало хорошо.
– Ну? – быстро сказал полковник. – Говори, дьяк.
И не выдержал, торопясь, не дождался никакого ответа:
– Ну, дойдешь до Апонии? А много в Апонии военных людей?