Седьмое небо - стр. 26

Хруничев опять недовольно буркнул в ответ, что этим занимаются, но денег выделено недостаточно.

– И кто же этим у нас занимается? – поинтересовался Сталин.

– Бюро Туполева.

– Тогда мы долго еще эту мишень не увидим! – Сталин был не очень доволен «затянувшимися» испытаниями самолета «Ту-4». Специалистом в области авиации министр не был, он был плановиком и «пугалом», но на этом совещании ему и не требовались специальные знания. Он должен был понять только одно: новую машину необходимо делать, несмотря на то, что планом это не предусмотрено. И немцы, несмотря на то, что занимаются реактивными двигателями с 1938 года, тоже до конца не раскрыли их возможности. Плюс, не забываем о психологическом барьере: там, на поршневых, боролись за каждый грамм на произведенную мощность, а здесь требовалось сжечь как можно больше топлива и отбросить продукты сгорания как можно дальше от себя с максимальной скоростью. При этом не расплавить детали и не разрушить двигатель. И, предстояло решить еще одну проблему: подготовить летчиков к таким полетам. Я ведь не случайно поднял вопрос о самолетах-мишенях.

Совещание закончилось под утро, но спать пошли немногие. Василий Сталин меня от себя не отпустил. Мы оба приехали на Центральный аэродром, где меня усадили в один из самолетов транспортной эскадрильи управления ВВС Московского округа, с тремя «летчиками», то есть, птички на погонах у них имелись, но вряд ли они соответствовали роду их занятий. Командировочные выписал порученец Василия Сталина. Мне предстоял полет на Черное море, в Бамбоуру, на аэродром бомбардировочной авиации КЧФ. Полет проходил на высоте 1700 метров, со скоростью 250 километров в час. Длина маршрута составила 1500 километров, так что в воздухе пришлось находиться шесть часов. И это не была штабная машина VIP-класса. Вместо сидений – откидные дюралевые скамейки, отсутствие каких-либо столиков, удобств, самолетные чехлы дали возможность хоть немного поспать. Никаких карамелек «Взлетная», с собой из летной столовой все четверо прихватили что-то на перекус. Бамбоура – ближайший аэродром к Сухуму, куда мне и надо попасть. Ещё более точно: к селу Гвандра, на реке Кодори. А потом подняться вдоль её притока Клыч. Там была дорога, соединяющая Теберду и Черноморское побережье Абхазии. На немецких картах эта дорога существовала. Но потом прошел сель и её не стало. Именно поэтому командование 1329-го горнострелкового полка послало группу альпинистов-разведчиков оседлать перевал и создать видимость того, что перевал усиленно охраняется. Этим командование хотело растянуть силы дивизии «Эдельвейс», отвлечь их от других мест, где немцы могли бы выйти к побережью. Там были сосредоточены основные силы дивизии. Сам я знал более удобную дорогу к этим местам, но я же не знал: где разведчики закопали свои награды и документы. Это знал только Андрей, а он с той стороны на перевал не поднимался. Знал только эту дорогу.

Моряки выделили джип «Виллис» или нечто подобное, их, каким-то образом, различают, но я в этом не силен. Карты мы захватили с собой из Москвы. Бамбоура – это западный мыс в Гудауте. Ехать всего 125 километров, но дорогой это было назвать сложно, и даже направлением. Я заранее предупредил своих спутников, что путешествие будет достаточно тяжелым, и на аэродроме мы немного подготовились к этому. Сели мы рано, и в Гвандру добрались в середине дня. Дальше дорога кончилась и пришлось у местных сванов просить лошадь и проводника. Удостоверения 1-го управления МГБ подействовали, нашлось шесть лошадей. Сложнее всего было мне, я не кавалерист, от слова совсем. Но каким-то образом приспособился к этому виду транспорта. Тем более, что ехать оказалось не очень далеко, а дальше пришлось лошадей вести в поводу, тропа основательно заросла. На перевал мы поднялись в 15 часов.