Сделка с герцогом - стр. 3
– И сделаю все возможное, чтобы и его привезти с собой.
– Это не просто просьба, милая, – уточнила мать таким голосом, какой Вероника слышала у нее всего несколько раз: не допускающим возражений и никакой иной реакции, кроме полного повиновения.
– Если он откажется, не смогу же я похитить его и привести в Уитмор в цепях! – с ноткой досады ответила Вероника.
– Мне неважно, как ты это сделаешь, – сказала мать и на этот раз в ее голосе промелькнул намек на улыбку.
Сделав последний вежливый глоток чая, она решительно отодвинула чашку и поднялась.
– Что ж, пожалуй, пойду прилягу перед ужином.
Вероника проводила ее взглядом, прижав руку к животу. Внутри что-то неприятно сжималось, желудок выворачивало, к горлу подкатывала тошнота. Чего-то подобного она боялась все эти два года.
Именно столько прошло с тех пор, как она послала мужа к дьяволу, собрала свои пожитки, покинула их лондонский особняк и поселилась в сельском доме. За два года он ни разу там не появлялся, не присылал писем, она его не видела и ничего о нем не слышала… и была этому только рада.
Но дед всегда обожал этого мерзавца Эджфилда, называл юным шалопаем. Милый дедушка – он никогда не замечал в людях дурного. Себастьян сумел его очаровать еще ребенком, когда учился в Итоне вместе с Джастином и гостил у Уитморов на каникулах. Эти двое всю жизнь были неразлейвода – еще одна причина, по которой Вероника, задумавшись о замужестве, первым делом обратила внимание на лучшего друга своего старшего брата – Себастьяна Синклера, герцога Эджфилда.
Не только дедушку ему удалось обмануть – Себастьян одурачил всех, и прежде всего ее саму.
Но теперь дорогой дедушка при смерти… Вероника всегда была его любимой внучкой – об этом знала вся семья. Ей, совсем еще крохе, дед украдкой таскал пирожные с грандиозных приемов, устраивавшихся тогда в Уитморе. Брал с собой на прогулки в экипаже и даже, если мама не видела, позволял держать поводья, научил стрелять из ружья, а когда Вероника подросла, стал ее учителем и первым партнером в вальсе. Всю жизнь, когда Веронике требовался совет или поддержка, дедушка был рядом. В общем, это была особенная любовь и привязанность. Ради деда Вероника была готова на все… даже попросить этого подлого распутника, своего мужа, приехать в Уитмор на Рождество и вместе с ней изобразить счастливых супругов.
Вероника встала и выглянула в окно. Сразу за особняком простирался, насколько хватало глаз, луг, недалеко от окна гордо высился одинокий дуб, ветви которого чернели на фоне блеклого зимнего неба. Когда после свадьбы они с Себастьяном приехали сюда, стояло лето, и дуб зеленел пышной листвой. Как нравилось Веронике любоваться им из этого окна! Она воображала, как вся ее семья: она, Себастьян, дети (у них непременно будет четверо, как у мамы, все темноволосые – в обоих родителей, а один – с невероятными, как у отца, – зелеными глазами) жарким летним днем рассаживается на одеяле в тени старого дуба: они смеются, болтают, любуются могучей зеленой кроной и проплывающими над головой облаками. Счастливая семья: ничего иного она не желала, – но теперь, учитывая обстоятельства, шансы стать матерью для нее очень невелики.
Вероника сглотнула комок в горле; воспоминания были болезненными, их хотелось стереть из памяти, – и все же она настойчиво принимала посетителей в этой комнате и никогда не приказывала задернуть шторы, словно хотела за что-то себя наказать.