Сделка - стр. 83
От волнения у меня никак не получалось открыть дверь в комнату Дариса: вспотевшие ладони скользили по гладкому металлу, и ручка все не хотела поворачиваться. Наконец я справилась и ввалилась в комнату.
-Дарис! - закричала я с порога. - Просыпайся! Просыпайся!
Тот не пошевелился. Он меня не слышал. Я схватила вазу с цветами и, выбросив хрустнувшие сочные стебли, плеснула воду Дарису на лицо. Подушка и покрывало потемнели, капельки повисли на кончиках его ресниц и подбородке. Я с надеждой смотрела на дрожание этих капель. Мне показалось, что Дарис дернул головой, но это вполне могло быть игрой моего воображения.
«Ни в коем случае не прикасайся к нему, чтобы даже случайно не повредить силовые путы».
Я трясла Дариса за плечи изо всех сил. Он был тяжелым, как камень, неподвижным, даже почти не содрогался и все так же не размыкал век. Не совсем понимая зачем, я попыталась стащить его с кровати, но как бы ни упиралась пятками, это казалось почти невозможным: он лишь свесился плечами с топчана, на котором спал.
Воздух был горьковатым и мутным, словно я смотрела сквозь потертое стекло. Я закусила губу, резко выдохнула, не давая пролиться уже подступающим слезам, и продолжила попытки.
Я тянула до тех пор, пока поврежденная лодыжка не вспыхнула болью, отозвавшейся в колене и натянувшей какую-то струну в бедре. Чувствуя, как подгибается нога, я беззвучно вскрикнула и повалилась назад, на пол, утягивая за собой одеяло, но не Дариса. Нога продолжала пульсировать, и теперь слезы все-таки брызнули, оставляя мигом высыхающие следы на щеках.
Я выпуталась из ткани и дала себе секундную передышку. Теперь, когда покрывало слетело, обнажив грудь и мускулистые руки, я увидела свитые из белесого воздуха силки, опутавшие Дариса сетью и так плотно врезавшиеся в одежду, что выглядели тонкими бороздками. Изредка по плетению прокатывалась едва заметная искра, как если бы оно было перламутровым и переливалось на солнце.
Келлфер не говорил, как именно обездвижил сына. Это вполне могла быть эта воздушная леска.
Я попыталась поддеть одну из нитей, но у меня не получилось.
-Пожалуйста... - прошептала я.
Дым уже вовсю тянулся из-под двери, не тонкой струйкой, а сплошным пластом. Я вскочила, стараясь не думать о хрусте лодыжки, и затолкала покрывало под дверь, закрыв щель. Окно было открыто, и я успокоила себя, что пока не вспыхнуло покрывало, время есть, и что мы всего на втором этаже, а значит, сможем выпрыгнуть.
Страшно было закрывать глаза. Но у меня должно получиться! Сила билась во мне как волна. Я была полна ею.
Бросив последний взгляд на пока справлявшееся со своей функцией покрывало, я нырнула в разум Дариса, как учил меня Келлфер несколько дней назад.
Тут же приглушились звуки, истончился гул мысленных голосов, отдалились ужасные образы — чтобы несколько мгновений спустя рухнуть на меня новым потоком. В разуме Дариса в этот раз не было ни света, ни пятен. Вместо этого я попала в полную тепла и тихой нечленораздельной речи пустоту. Все вокруг было черным и багровым, плотным, невесомым, окутывающим меня со всех сторон отвратительным кровавым желе. Дарис тоже был тут, беспомощный, как маленький мальчик. Его сон мешался во мне с криками снаружи, с, казалось, уже подступающим жаром, с горьким запахом сгорающего дерева, с шумом начавшего расходиться пламени. Ему снилось, что он плавает в тягучем масле, в темноте, и я терла веки, пытаясь избавиться от ощущения чего-то скользкого на глазах.