Сделка - стр. 34
Как хорошо, что мне было не до того, чтобы осознавать его присутствие, размышлять о том, что он обнимает меня, и что я могла бы тоже протянуть руки и обхватить его за пояс! С этой мыслью я послушно пустила Келлфера в свой разум и через несколько мгновений увидела его удивленное лицо перед собой. Он будто что-то обдумывал, чуть сощурившись, а после мягко заключил:
-Ты снова все сделала правильно. Знаю, ты измотана с непривычки. Подожди пару минут, и это пройдет. Ты освободила его, Илиана.
И он поцеловал меня. Всего лишь мимолетное касание губами моего разгоряченного лба — а я мигом проснулась. Сердце пропустило несколько ударов. Мысли ворочались вязко, но даже в таком состоянии я осознала, что он мог только что увидеть во мне, и это отозвалось жгучайшим стыдом.
-Не надо целовать невесту сына в лоб, - сказала я, делая только хуже.
Келлфер немного отстранился. Он поправил мои волосы у виска и улыбнулся:
-Почему? Разве мы не семья? - Эти слова звучали ядовито. Если бы я не знала, как бесстрастен он обычно, то бы решила, что они полны сожаления и злости. На кого Келлфер злился? На себя? На меня?
-Пока нет, - ответила я. Постепенно слабость проходила. – Как раз надеюсь, что раз я все сделала правильно, теперь семьей мы не станем.
-Вот как? - Голос все так же резал. Мне неожиданно захотелось плакать. - Сына моего ты не любишь.
-Да, - подтвердила я храбро. Какой был смысл в отрицании очевидного?
-Я не спрашивал, - усмехнулся Келлфер. - Никто не может создать любовь, ты же понимаешь? Он любит тебя не потому, что ты заставила его.
-И что? Он — настоящий, какого вы описывали, — не станет же держать меня на привязи?
-Ты дала ему клятву, - почему в этом мягком, вкрадчивом тоне столько горечи? - Одну из самых сильных. Ты отдала ему себя. И теперь можешь только надеяться, что он вернет тебе твою волю.
-А вы бы вернули?
-Нет, - сказал Келлфер прямо.
Глаза его блеснули, и я почему-то испугалась. И без своего дара я видела: Келлфер был честен. Какой жестокий ответ! Он выбил у меня из-под ног почву, пошатнул только появившуюся надежду. Нет. Если бы я попала к нему в руки, даже он оставил бы меня себе, хотя он-то в меня не влюблен. Дарис, конечно, поступит так же?
-И что мне делать? - спросила я. Терять было нечего.
-Молиться всей тысяче пар-оольских богов, я полагаю, - как-то подчеркнуто отстраненно ответил Келлфер, вставая. Я пошатнулась и привалилась к стене, как куль с сеном.
Мне пришло в голову попросить у него защиты: а вдруг бы не отказал? Но я задавила эту мысль в самом зародыше: не хватало еще демонстрировать, что я готова поссорить отца и сына между собой! У меня не было детей, но я ощущала всю глубину любви, которой окружали меня мама с папой. И еще лучше помнила безысходное отчаяние, порожденное нарушением этой святой связи — когда мой младший брат поссорился с родителями, решив не довольствоваться судьбой безымянного, и ушел в моря, из которых не вернулся.
Да Келлфер размажет меня как мокрицу, если я заикнусь о таком!
-Вы говорили, он добрый человек, - вместо этого напомнила я дрогнувшим голосом. - Он может не захотеть меня принуждать.
-Может, - тихо заметил Келлфер, наклоняясь над сыном.
12. 12.
Когда я проснулась, то первым, кого увидела, был Дарис. Он подоткнул одеяло, которым я была укутана до самого подбородка, и, ничего не говоря, встал с набитого сеном тюфяка, служившего мне кроватью. В лице его не было злости и не было похоти.