Рыжая - стр. 42
– Она очень больна, – говорит отец, подтверждая мои подозрения, – и ей нужно пройти обследование у одного хорошего специалиста.
– Очень больна, – повторяю я.
«Я думаю, она скоро умрет» – всплывает в моем мозгу. Ситуация кажется абсурдной и мне хочется рассмеяться и спросить отца, что с ним не так. Почему он выбирает в спутницы жизни только тех женщин, кто обречен на гибель. Он ведь мог после мамы жениться на любой другой – молодой, пышущей здоровьем, но по какой-то причине выбрал чахлую и больную. Или отец не виноват? И высшие силы наказывают его за что-то, вынуждая снова и снова терять тех, кого он любит. Я думаю, что он любит Лору, хоть не в его правилах открыто демонстрировать свои чувства.
Ему тяжело. Он снова проходит сквозь тот же ад, что и с мамой, снова вынужден бороться с чем-то, ему неподвластным. Моя роль обеспечить ему надежный тыл в это нелегкое время. Но что-то взрывается во мне. Накопилось слишком много вопросов – и я задохнусь, если не получу ответы хоть на часть из них.
– И давно?
– Давно, – кивает он.
– Ты знал об этом, когда женился на ней?
Брови отца смыкаются на переносице, и глубокая вертикальная морщина пересекает его лоб. Его удивляет мое внезапное любопытство. Я редко лезу туда, куда не просят. Это совершенно на меня не похоже. И что за странный вопрос, будто это обстоятельство повлияло бы на его решение.
– Знал, – подтверждает отец, – но это не имеет значения.
– Она умрет?
Я перегнул палку. Взгляд отца тяжелеет, делается враждебным. Он с силой тушит сигару в большой металлической пепельнице, и ошметки табака и бумаги рассыпаются вокруг. Он качает головой.
– Нет, – односложно отсекает он. Но я слышу другой ответ. Он так не думает. Он готовит себя к самому худшему. К еще одним похоронам и еще одному осиротевшему ребенку. И что в таком случае будет с рыжей? Он вышвырнет ее? Она ему никто. Я не замечаю, как говорю это вслух.
– Она моя дочь, – твердо говорит отец. – Я не выгоню ее, даже если с Лорой что-то случится.
Он произносит это совсем тихо, почти шепотом, будто громкость голоса способна умерить разрывной эффект самих слов. Я теряюсь под сокрушительным напором эмоций.
– В этом нелегко признаться, – продолжает отец. – Много лет назад у меня был роман с Лорой. Твоя мама ничего не знала. И Тоби об этом знать не нужно. Надеюсь, ты сможешь сохранить это в тайне.
Мне хочется закричать ему в лицо, заявить, что в этот раз я не смогу выполнить его требование. Он просит слишком много. Не представляю, как жить с этой правдой – с новостью, что он изменял нашей матери, что у него все это время был ребенок на стороне и другая семья. Немыслимо. В эту минуту я ненавижу его так, как никогда никого не ненавидел. Он лжец и лицемер. И я ненавижу Лору и желаю ей поскорее сдохнуть от той болезни, что ее гнетет. Они оба заслужили все это.
Но я привык делать то, что мне велят. У меня нет слов, потому я просто киваю. Да, я сберегу твой гадкий секрет, отец. Я унесу его с собой в могилу. Но я больше никогда не смогу смотреть на тебя, как прежде, считать тебя идеалом и образцом для подражания. В смятенных чувствах я ухожу, чтобы побыть в одиночестве и все обдумать. И как назло, спустившись в сад, вижу там рыжую и ее проклятую мамашу. Лора о чем-то тихо говорит девчонке, склонившись к ней, а та смотрит перед собой пустым, остекленевшим взглядом.