Рыжая 11. Дело на пуантах. Часть 1 - стр. 19
Наконец прима не выдержала и с силой швырнула очередной чемодан на пол:
– Ненавижу тебя! Альфонс! Жиголо с отбойным молотком…
Не отрываясь от экрана, Игнат выпустил к потолку аккуратное облачко дыма.
– Золотко, ты напрасно напрягаешь связки. Тебе вредно.
Эльвира закинула голову к потолку и театрально потрясла руками:
– Связки! Он пожалел мои связки! А душу ты мою пожалел?
– Разумеется, золотко, пожалел.
– Тогда почему ты развалился на диване, словно Фавн на пиру?
Игнат удивленно посмотрел на бушующую супругу.
– Счастье мое, да чем же я могу помочь, если ты сама не знаешь, чего хочешь?.. Ты ведь до сих пор даже и не решила кто из нас должен ехать.
– Да не решила! Зато я знаю другое – надо ехать. Надо ехать и вытаскивать мои деньги.
– Ну раз они твои…
– То есть тебе наплевать?
– Разумеется, не наплевать. Но ты же сама не хочешь меня отпускать!
– Потому, что ты переспишь со всеми девками, что встретятся на твоем пути. А в конце пути украдешь мои деньги!
– Тогда поезжай сама.
– Еще лучше! Как только я выйду за порог, ты тут же нагонишь полный дом девок и наше супружеское ложе будет осквернено!
Игнат сдержанно вздохнул:
– Золотко, если ты так переживаешь за ложе, то можешь тоже забрать его с собой. Я как-нибудь и на диване переночую…
– Еще бы! Ты и на диване своего не упустишь.
На лице любвеобильного молдаванина отражалась скука, смешанная с хорошо скрываемым раздражением:
– И все-таки, ты напрасно напрягаешь свои связки. Ситуация все равно каким-то образом вырешится, а голос ты сорвешь.
Решив, что мужу все же не безразлично ее здоровье, Эльвира немного успокоилась и поправила прическу.
– Ты переживаешь за мои связки только потому, что они тебя кормят, – капризно заявила она.
– Они кормят нас обоих, – возразил супруг. – И я, хочу напомнить, имею к этому непосредственное отношение. Ты же знаешь, каких трудов мне стоило получить последний контракт. Согласись, не каждая оперная певица имеет счастье петь на эстраде. Поэтому я, как твой продюсер…
Эльвира окончательно успокоилась и улыбнулась:
– Прости, милый… Но ты даже не представляешь, как меня бесят все эти девки, которые виснут на тебе пачками. Ведь ты такой красивый, – она провела рукой по смуглому смазливому лицу. – А они ни перед чем не остановятся.
– Послушай, Эля, – Игнат перехватил пухлую руку и поцеловал кончики пальцев. – Ты в своих метаниях напоминаешь мне лодочника, который никак не мог перевезти волка, козу и капусту на другой берег – все боялся, что кто-нибудь кого-нибудь да сожрет. Ты уж определись наконец, что для тебя важнее – я или деньги.
Оперная дива снова начала заводиться.
– Вот прекрасная аллегория! Капуста – это деньги, ты – козел, которого на пушечный выстрел нельзя к ним подпускать, а я одинокая волчица, вынужденная выживать в диком лесу, добывая себе хлеб насущный.
– Ну, если тебя так больше устраивает…
– Меня устроит только одно – когда мне вернут деньги. И при этом ты не будешь путаться с первой попавшейся юбкой.
Игнат снова вздохнул.
– Тогда даже не знаю чем тебе помочь. Ведь я козел. Которого на пушечный выстрел нельзя подпускать к капусте.
Некоторое время супруги молчали. Увидев, что глаза жены наполняются слезами, Игнат обнял жену и прижал к себе:
– Ну не плачь, золотко, ты разбиваешь мне сердце. Поверь, ты напрасно меня подозреваешь, кроме тебя мне никто не нужен. И у нас сейчас задачка стоит посложнее, чем капуста на том берегу. Пусть я козел, но ты самая прекрасная волчица. И раз козла нельзя оставлять в огороде и нельзя одного отправить за капустой, то что остается?