Рыжая 11. Дело на пуантах. Часть 1 - стр. 18
– Мовчите, мамо! – вооружившись маникюрными ножницами, флейтистка принялась подпарывать край перины. – Не знаете в чем дело, так и не гавкайте. Я еду деньги наши спасать.
От неожиданности Олена Богдановна заговорила нормальным голосом.
– Куда это?
– А!.. – Галина отмахнулась. – Далеко. Отсюда не видать. В Полинезию.
– Дальше, чем Лисичянск?
– Дальше.
– Дальше, чем Израиль?
– Вот вы, мамо, вперта… Там от Израиля направо и еще столько же.
– Так это ж дюже далеко, доча, – Семечка-старшая, казалось, расстроилась.
– А я про что? Поэтому порите перину, мамо, порите. Мне деньги потрибны.
Но Олена Богдановна недовольно покачивала головой:
– Шо-то, доня, я тебя не пойму. То ты за деньгами едешь, то тебе деньги выкладывай.
Галина сердито плюхнулась на подпоротую перину, взметнув упругим задом целое облако перьев.
– Помните ту прищуренную рожу, что нам участок продала?
Старшая Семечка неуверенно кивнула.
– Помню. Хороший человек, хоть и еврей.
Младшая смахнула перья с лица:
– Да какой он хороший? И какой еврей? Он оказался обыкновенным татарином. Да еще проходимцем.
Мать в испуге схватилась за сердце:
– Ты что такое говоришь!
– То и говорю. Эта потвора вкрав все наши гроши и утек за океан. Поэтому я должна его первой найти.
– Почему первой?
– Потому, кто первый подаст на него в суд, тот первым все и получит. И даже трішки сверху.
– А не успеешь?
– А не успею, так нам только одна эта перина и останется, – флейтистка досадливо смахнула перья с юбки.
– Свят, свят, Господь Савоат! – мамаша перекрестила морщинистую грудь и решительно потребовала: – Пори, доча, пори, хоть где-то мы первыми будем.
2
Фима Бронштейн сидел на колченогом табурете в позе человека раздавленного судьбой. Напротив него, на краешке стула, примостилась такая же худая, темноволосая женщина. Серафима Самуиловна куталась в толстую шаль, в глазах застыло бесконечное горе.
– Фима…
– А? – слабо откликнулся супруг.
– Это правда, что у Кукумбаева двадцать миллионов?
– Думаю, что правда, Сима.
– И все их хотят получить?
– Да, Сима. Это та правда, с которой нам приходится мирится.
– И что, эти деньги достанутся первому кто подаст на него в суд?
– Увы.
– Тогда почему мы еще не в суде?
– Потому, что тот суд в Тихом океане, а это очень дорого.
– И все равно надо ехать.
– Сима, мы не можем потратить таких денег.
Повисла тоскливая пауза.
– Но ведь кто-то туда поедет?
– Конечно поедет. Ты даже представить себе не можешь сколько у людей денег.
Супруги снова помолчали.
– Но ведь там, где едут трое, четвертого могут и не заметить? Может быть они согласятся…
– Оплатить наши расходы? – Фима горько рассмеялся. – О чем ты говоришь! Люди сейчас такие скаредные.
В глазах Серафимы Самуиловны сверкнула решимость.
– Значит, надо их заставить. Если не хотят по-доброму, по-соседски, тогда нужно действовать иначе.
– Золотые твои слова, Симочка. Только как?
Женщина поправила шаль и улыбнулась мудрой снисходительной улыбкой:
– Ты у меня такой наивный. И такой не практичный. Слушай теперь внимательно…
3
В квартире Балыков все было перевернуто вверх ногами. Эльвира то собирала свой чемодан, то выкладывала вещи обратно, начиная собирать чемодан мужу. Она пребывала в ярости, не зная на что решиться – ехать ли самой или отправить красавца-мужа одного – домом они владели совместно. Сам же Игнат лежал на диване с безучастным видом и, покуривая папироску, делал вид, что смотрит футбол.