Рыжая 11. Дело на пуантах. Часть 1 - стр. 15
Все тут же восторженно заахали уже в полный голос.
– Потрясающе!..
– Браво, маэстро!..
– Наш дирижер – наш рулевой!
Прорвиська открыл бутылку, налил воды и выпил залпом целый стакан.
– Уф!
Гурам Тохадзе, лучший тенор их театра, импозантный брюнет, с глубокими черными очами и выдающимся носом античного героя, укоризненно развел руками.
– Леопольд Григорьевич, дрогой, ну кто так празднует? Я сейчас жене позвоню, она принесет пятилитровую бутылку лучшего грузинского вина. Всем хватит!
Дирижер приложил руку к груди и слегка поклонился:
– Гурам Вахтангович, не сомневаюсь в вашем хлебосольстве, но подождите радоваться. Вы ведь еще не слышали плохой новости.
Обитатели «Понедельника» тут же занервничали:
– Ну вот, как всегда…
– Кто бы сомневался.
– А в чем проблема?
Прорвиська поднял руку, призывая к тишине
– У Кукумбаева на счету пятнадцать миллионов долларов.
Стало тихо. Дети Аполлона недоуменно переглядывались. Большинству сумма показалась не такой уж и плохой.
– Ну если разделить на всех… – неуверенно начала Кира. – Мы тогда сможем даже в Москве квартиру купить. Черт с ним с домом.
– Согласен, – Тохадзе продолжал недоумевать. – Так я звоню жене?
– Да подождите.
– Ой, не тяните мои нервы, говорите в чем проблема! – впервые за последние месяцы в печальных глазах Фимы забрезжил лучик надежды и он явно не хотел ее терять. – Кольцова права – на такие деньги можно и новый дом построить. – Затем помолчал и добавил с вопросительной интонацией: – А если еще и старый оставить…
– Что у него кроме денег есть?
Председатель снял с шеи шарф и бросил на спинку стула:
– Немало. Большой дом на берегу океана. В доме предметы искусства, пара раритетных автомобилей. Все вместе еще на миллионов пять потянет.
Не в силах сдерживаться, Галина Семечка встала, подошла к дирижеру, взяла за обе щеки и поцеловала в засос.
– Ты ж мой золотой… Поехали!
Раздался смех и аплодисменты. Негативно на страстный поцелуй отреагировало всего двое – первая скрипка и теща дирижера.
Подскочив на ножки-тумбочки, Елена Павловна грозно потребовала:
– А ну убери руки от чужого мужа! Лева, это как же понимать?!
Тем временем Прорвиська в замешательстве пытался стряхнуть с себя флейтистку:
– Галина Михайловна, держите себя в руках!
– А що? Я не могу человека поблагодарить? Мне не каждый день дом возвращают.
– Тебе никто еще ничего не вернул, – шикнула теща, – а уже присосалась. Быстро села, пока я тебя не усадила.
Елена Павловна родилась и выросла в сибирской глубинке и нравом обладала суровым. А посягательство на чужого мужа вообще приравнивала к измене Родине.
Семечка нехотя вернулась на свое место.
– Та, можно подумать!
У Бронштейна были претензии иного рода:
– Что значит «поехали»? А мы?
– Вот об этом я и хотел поговорить, – Прорвиська выдернул пару бумажных салфеток и тщательно вытер губы. – У Кукумбаева деньги есть и вернуть их можно, хотя и сложно. Но, во-первых, пока неизвестно во сколько нам обойдутся услуги адвокатов. А во-вторых, – председатель замялся. – Есть один нюанс.
Теперь уже и остальные напряглись.
– Да говорите уже!
– Кукумбаев скрывается в Полинезии, в небольшом островном государстве, где нехорошие люди прячут свои капиталы.
– И что?
– А то. У них существует закон, что одному конкретному человеку в каждый отрезок времени можно предъявить только один иск. Невозможно предъявить несколько исков одновременно.