Рысья Падь - стр. 95
Как было бы здорово, остановись этот варвар хотя бы на минуту. Лучше, конечно, на две… Две минуты – это же целая жизнь, радость спокойного бытия, наслаждение тишиной и благостным покоем. О, две минуты!
Но, даже находясь на полу, смартфон ни в какую не желал униматься, продолжая трезвонить и испытывать терпение на прочность. Вот ведь садюга! Подумав об этом, Очерцов понял, что настало время дребезжащего нахала прихлопнуть как назойливую муху.
– Получай! – процедил он сквозь зубы и, с трудом приоткрыв один глаз, с силой бросил в крикуна подушкой.
Но вновь вышло как-то неловко: отлетев в сторону, смартфон продолжая трепать нервы. Вот, чёрт! Как это он умудрился увернуться? И что теперь, неужели в самом деле придётся вставать? Если так – то уже не уснуть; не встать – тем более… Хоть так, хоть этак – однозначно подъём. Изуверство какое-то… А который, вообще говоря, час? Большие часы на стене показывали семь утра. Та-ак, пора подниматься, всё равно уже не сон, сплошные танталовы муки. Или… титановые муки? Тьфу ты, конечно же – танталовы! А титановые – это пластины, которые закупили вчера для одного пациента. Ну всё, пора вставать. Смартфон же следует немедля в мусорное ведро! Купить новый, чтоб не так орал. Хотя – нет, для начала – просто отключить. А заодно – и Танюхин: когда её крикун звенит – мёртвого разбудит! Эх, как она сладко спит-то, счастливая…
Впрочем, Очерцов врал сам себе: он прекрасно знал, что жена уже тоже проснулась, просто делает вид, будто спит. И, пока он будет умываться, обязательно встанет, чтобы сварить ему кашу. За что любят хороших жён? Да за такие вот, внешне, казалось бы, незначительные моменты, которые на самом деле оказываются самыми что ни на есть значительными – быть может, даже определяющими.
Вот и Ванька уже на ногах. Молодец, самого не видно, но вода в ду́ше журчит, значит – там, умывается. Ему никакого будильника не нужно, сам – как секундомер, хоть часы проверяй. Юнец ведь совсем, пацан-семиклассник, а фору даст любому взрослому. Лишь теперь становится понятным, как дисциплинирует спорт – заряжает, учит твёрдости духа, не говоря уж о крепости мышц.
Когда лет пять назад сына отдавали в хоккей, для всех это казалось неким развлечением, семейной игрой. Дескать, будешь хорошо учиться, никто и слова не скажет против хоккея; учёба и спорт должны идти в одной связке, а двойки в школе – это типа позорные голы. А это немаловажно, ведь Ванька – голкипер. Казалось бы, какая чепуха – вратарь; но именно хоккейные ворота очень быстро формируют мужской характер. Быть голкипером способны лишь избранные, единицы. Обычные хоккеисты в воротах, как правило, не приживаются, слишком ответственно и больно. А больно потому, что всегда бьют – сильно, с ожесточением и с азартом. Такая уж у голкипера работа, чтобы били.
Со стороны посмотреть, ну что там, едва видимая шайба, этакая точка на льду, мельтешащая туда-сюда. Только она, эта точка, порой влетает в ворота чуть ли не со скоростью пули; попробуй среагируй, схвати, останови. Тут-то и проявляется характер, на глазах формирующийся из мальчишеского в мужской – сильный, неуступчивый, волевой. Шайба, жестоко ударившая какого-нибудь новичка в шею, подбородок или связку, мгновенно отбивает у неудачника всякое желание подвергаться дальнейшему избиению. Постепенно спортивный пыл слабака сходит на нет, как, впрочем, и весь интерес к «опасной», с родительской точки зрения, игре. Ох, сколько ссадин, синяков и растяжений пришлось обхаживать терпеливой маме Тане. Жалко, сын ведь…