Рябиновая долина. Слезы русалки. Книга третья. - стр. 28
– Ну так как, насчет наговора-то? Скажешь?
Ульяна сразу став серьезной, ответила:
– Не могу… И не проси. Наговор тот только женский. Он при водоположении нужен будет. А мужчинам его знать не след.
Мальчонка опять сник, а сестра кинулась его утешать.
– Да погоди ты горюниться… Вот как меня именем настоящим нарекут, так сразу же к водоположению готовить и начнут. А уж как я русалкой-то стану, так тебе, так и быть, наговор тот скажу. Но только, ты никому… Слышь, Тимка, ни-ни… А то сам знаешь, что может быть…
Тимофей в одночасье забыв про то, что собирался опять обидеться, с придыханием спросил:
– А что будет…?
Ульяна на мгновение задумалась. А потом нерешительно проговорила:
– Точно не знаю… Но что-то очень плохое.
Брат разочарованно выдохнул. А Улька спросила:
– Ну…? Я тебе все рассказала. Теперь твоя очередь пришла. Что хотел сказать-то? – И видя, как мальчишка с непониманием смотрит на нее, несколько раздраженно проговорила: – Ну ты ж сам сказал!!! Про потаенное… Ну, чего выведал-то, пострел?
Тимофей и вправду забыл, чем хотел поделиться с сестрой. Этот ее наговор совершенно сбил его с толку. Мыслями вернулся немного назад и воскликнул:
– А-а-а!!! Вспомнил!!! – И туту же, перейдя на таинственный шепот, предварительно оглядевшись кругом, зашипел: – Я схрон нашел!
Девчушка недоуменно хлопнула пару раз ресницами на брата:
– Какой-такой схрон? Ты об чем?
Тимка опять огляделся, словно ожидая, что из кустов на них тотчас кто-то выпрыгнет, может даже сама бабка Аглая. Не заметив ничего подозрительного, он придвинулся поближе к Ульяне, и зашептал, снижая голос до еле слышного:
– Я седни раненько, еще темно было, на задний двор выскочил. Гляжу, а из-под земли, ну, где у нас дровяник стоит, малый свет пробивается, щелочкой такой. Я за бузинным кустом затаился. Вижу, доска в сторону отошла, и открылся лаз, под землю. Оттуда рука со свечкой. Ох и страху я натерпелся! Еле удержался, чтобы не заорать во все горло. Присел пониже, ну чтоб меня не увидали. А потом вижу, из лаза того бабка Аглая выбирается, а в руках у нее какая-то толстенная книга. Да, видать, шибко тяжелая. Потому как, выронила она ее, а та ка-а-а-к шибанется, да так, что земля загудела. Вот… – Он шмыгнул носом, видно вспомнив какого «страху натерпелся».
Ульяна, не выдержав паузы спросила с придыханием:
– Ну… И чего дальше-то было?
Тимофей пожал плечами:
– А ничего не было. Аглая книгу подняла, чего-то себе под нос пробурчала. Лаз доской прикрыла, свечу задула, да в дом ушла. А я маленько в кустах еще полежал для верности, а потом побег тебя разыскивать…
Ульяна задумчиво наморщила лоб, а потом медленно проговорила:
– Ну все правильно… Сегодня начинают готовится к водоположению, чтоб на Купалу успеть. Видно, там, в том схроне книга-то главная и хранится. Ты вот что, Тимушка, ты это… Чтоб никому, слышишь? Ни одной живой душе чтоб!
Тимка принял солидный вид и проговорил, подражая взрослым, чуть выпятив грудь вперед:
– Да нечто я уж и вправду дурень какой?! Мне уже вон, седьмое лето сравнялось! Чай, не маленький!
Ульяна еще немного постояла в задумчивости, а потом быстрым шагом направилась опять по тропе в сторону деревни. Тимофей, ожидавший от нее… ну, неизвестно чего, может еще какой тайны, а может объяснения, что за книга такая «главная», посмотрел ей вслед с недоумением и даже с разочарованием, и кинулся догонять. Поравнялся с сестрой и, поняв, что ничего от нее больше не дождется, стал приставать.