Русский дневник солдата вермахта. От Вислы до Волги. 1941-1943 - стр. 37

Мы обливались потом и постоянно прислушивались. Затем по бревенчатому мостику преодолели еще один рукав Днепра. Далее начался лес. Месяц, появившийся было на небе, быстро скрылся за облаками. К нашему удивлению, противник не стрелял. Загадка разрешилась просто: впереди нас ждали подготовленные позиции с солдатами из другого нашего полка. Заявив, что здесь начинается ад, и пожелав нам удачи, они поспешили удалиться.

С рассветом мы с Гетцем выдвинулись на рекогносцировку, чтобы сориентироваться на местности. Впереди нашей позиции лежало болото шириной около 100 метров. По всем признакам оно было непроходимым. На противоположной его стороне находился противник в таких же, как у нас, окопах, вырытых в песке. Но у него было преимущество, поскольку в его распоряжении находилось несколько холмов, с высоты которых он мог наблюдать за нами. Выяснилось, что мы располагались на острове, вторая сторона которого являлась берегом другого притока Днепра. Днем было невозможно высунуть голову из окопа из-за непрерывного огня артиллерии, и молодые командиры рот почувствовали себя неуверенно, когда стало понятно, что передвигаться можно только по ночам. Гетцу обстановка внушила опасения, и он приказал мне вернуться на позицию, чтобы в случае чего я мог бы заменить его.

Возвратившись на огневую позицию, я нашел Хюбла в глубоком укрытии, перекрытом бревнами. Он так и не вылезал оттуда.

Рядом росли три искривленные сосенки и акация, образовывавшие треугольник и маскировавшие в определенной степени от авиационной разведки противника наши орудия, располагавшиеся всего в 8 метрах друг от друга. Сами мы прятались в одиночных окопах, вырытых позади позиции в небольшой впадине. Почва состояла из чистого речного песка, и копать было легко. Но на глубине около полутора метров начинала проступать грунтовая вода. Хюблу в его укрытии требовались все новые и новые пустые коробки и ящики из-под снарядов, чтобы не мокли ноги. Сверху окопы мы накрыли брезентовыми полотнищами. Хотя погода и была хорошей, и палило солнце, время от времени налетал ливень. Тогда окопы быстро начинали наполняться водой, и ее с большим трудом приходилось вычерпывать консервными банками. Мы ведь не ванны пришли принимать.

Русская артиллерия предпринимала огневые налеты каждые полчаса, и ночь не являлась исключением. В каждом случае число производимых выстрелов было легко подсчитать, обычно в одной серии по 16. Разрывы от снарядов ложились кругом на расстоянии 50 метров от цели. Если становилось ясно, что стрельба ведется по нас, то каждый бросался в свой окоп и прятался в нем, кто стоя, кто сидя. Земля дрожала, песок и осколки прорезали воздух, вверх поднимались клубы дыма. При приближении разрывов стенки окопов начинали осыпаться. Когда огневой налет заканчивался, то прежде чем вылезти из него, мы прислушивались, куда перенес стрельбу противник. Затем осматривали позицию и окрикивали товарищей в ожидании ответа. Раненых быстро оттаскивали, подносчики снарядов отправлялись в тыл, перебегая от укрытия к укрытию, курьеры, словно индейцы, начинали скользить по складкам местности. Одним словом, забот хватало всем и времени на перекуры почти не оставалось.

Сразу после огневого налета противника очень часто поступал приказ на проведение ответного или постановку заградительного огня, если начиналась атака вражеской пехоты. Тогда мы, разделившись на две группы, бросались к нашим орудиям. Три человека составляли непосредственно сам расчет гаубицы, четвертый подносил снаряды, а пятый распаковывал их и приводил в готовность для стрельбы.