Русский дневник солдата вермахта. От Вислы до Волги. 1941-1943 - стр. 26

Они не верили в победу, и это неверие распространялось среди представителей других землячеств, прежде всего среди уроженцев Северной Германии. «Все может быть, – пожимали плечами последние, – австрийцы не надеются на победу». Такие настроения объяснялись различными причинами. По большей части это была зависть, которая не позволяла им согласиться с тем, что северные немцы способны создать великую империю. С другой стороны, так думать их побуждал собственный несравнимо больший опыт, приводивший к пессимистическим настроениям. По личному и политическому уровню образованности австрийцы стояли значительно выше, чем баварцы и швабы. При Габсбургах[34] они были мировой державой. Их отцы и деды, а частично и они сами, сражались и правили на огромных пространствах: от Лемберга до Ускюба[35], от Зальцбурга до Дебрецена[36]. Они изучили особенности славянских и балканских народов и не доверяли германскому образу мыслей, считая, что немцы еще не доросли до того, чтобы удерживать и приумножать добытое силой.

Мне постоянно приходилось удивляться глубине познаний обычных австрийских простолюдинов в истории и географии, экономике и внешней политике. Просто поразительно, насколько естественно и мудро они вели себя в незнакомых условиях. После печального опыта, приобретенного совместно с соотечественниками из Северной и Южной Германии на территории половины Европы, меня не переставало изумлять умение австрийцев ценить чужое. Прежде чем отвергнуть, они сначала пробовали, если их что-то привлекало, то австрийцы обсуждали это между собой, ничего не принимая на веру.

Однако у этих преимуществ были и слабые стороны, прежде всего отсутствие уверенности в себе, болезненное недоверие к немцам из Германии и лень. Такие качества не пользовались уважением у их товарищей по оружию. Как солдаты они были малопригодны для использования на передовых линиях пехоты, поскольку излишне нервничали и боялись. Гораздо лучше австрийцы чувствовали себя в подразделениях, применяющих тяжелое оружие, в частности, в артиллерии, и располагающихся позади пехоты. Здесь они работали старательно и точно. Но стоило появиться одному единственному танку, как их охватывала паника.

Мои слова похвальбы и порицания не относятся к венцам. Как и представители других крупных городов, учитывая их обычаи, политические воззрения и физическую подготовку, они не были пригодны для армейской службы. Они походили на индустриальных рабочих и летчиков на земле: много говорили, но мало делали. Их нельзя назвать трусливыми, просто когда дело доходило до дела, то в решающий момент душа и тело отказывались им повиноваться.

Таким образом, австрийцы не верили в то, что в политической пропаганде называлось «окончательной победой». Но они не были уверены и в нашем поражении, будучи убеждены в том, что наступит некий компромисс в виде уступок со стороны западных держав и крушения России. Видимо, в свое время им приходилось идти на многие компромиссы, но они так и не поняли важности политического компромисса и его значения для приближения идеала. Теперь они, конечно, раскаиваются в том, что встречали Гитлера как полубога. Впоследствии австрийцы пришли в ужас от того, насколько ловко использовала гитлеровская пропаганда их любовь ко всему имперскому.