Русалочьи сны, или Наречённая плакучей ивы - стр. 13

Повторять Ладе не пришлось. Вдруг пропал куда-то страх и тревога истаяла, в чём была она аккуратно выглянула за дверь и убедилась, что останавливать её некому. Время было послеобеденное, барин с барыней отдыхали, должно быть, девушки дворовые разбрелись, слуги были заняты на первом этаже.

Лада знала помещичий дом, как свой собственный, хотя последний был не в пример меньше. Да и прожила у барыни уже два года, знавала порядки.

По пути никого не встретила, будто это был не обычный дом, а заколдованный. Попался, правда, на заднем дворе мальчонка лет пяти, сын поварихи, но Лада приложила палец к губам, и мальчишка, открыв было рот, подмигнул и побежал с хворостинкой дальше.

Лада оглянулась на окно той комнаты, где её последние дни держали, ожидая увидеть, что баба Хрися смотрит из окна и грозит кулаком, но никого в проёме не было. И тишина вокруг стояла такая, даже стрекотания стрекоз или писка комаров слышно не было.

Лада бросилась бежать что было сил, через тонкую полоску леска на деревянный мосток, обрывающийся у озера. Немного правее стояла ива, свисая упругими тонкими руками-веточками до самой воды.

Ещё давно они с Богданом условились: коли случится несчастье, то приходи к иве, лоб к коре приложи и прошепчи имя возлюбленного. Услышат, и беда откатится. Поверье так говорили: двое, давшие друг другу слово, связаны перед Богом, для них небо открыто. Погибнут — вместе, выплывут — вместе.

«Языческие верования», —толковал отец Дионисий, но когда остальные Боги отвернулись, остаётся Матушка-природа.

Вот и ива, ветви чуть заколыхались от невидимого ветра. Щёки Лады пылали, а ствол ивы оказался прохладным, Лада прижалась к нему лбом и позвала Богдана. Тихо, напевно, потом всё сильнее. Вот сейчас откликнется, не может не ответить на сильный призыв, Лада почувствовала, что кто-то идёт.

Богдан далеко, и всё же говорят же, что чудо может случиться в самый нежданный момент. Это не Богдан, но весточка от него должна быть!

На плечо Лады легла почти невесомая маленькая ладонь.

3

Лада обернулась и прижалась спиной к дереву.

Перед ней стояла девушка в белой, без единого пятна рубашке до пят и с венком из полевых цветов на голове. Темноволосая дева с распущенными волосами молчала и улыбалась обескровленными губами, манила рукой в сторону озера, отступив на шаг.

Показалось ли? Лада моргнула, и девушка пропала, зато вдали послышался шум и человеческие голоса. Тревожные, грубые, каким-то чутьём Лада поняла, что не Богдан это вовсе, не те, кто принесут вести от него, а погоня.

За ней идут люди, хотят вернуть горлицу в клетку, даже собак с собой захватили, так и нашли. Борзые жили при дворе барина, злющие, зайца на ходу раздирали так, что кишки потом летели на версту, так сказывали дворовые и конюший Велемир.

Лада ему верила, потому что самые преданные слуги часто жестоки ко всем, кроме хозяина, дабы заслужить его милость.

— Помоги!

К кому она обращается, кому шепчет? Звуки становились явственнее, погоня настигала Ладу, мелькнула мысль уйти леском, что виднелся справа и слева, да разве от собак уйдёшь? След взяли, они натасканы, обучены, нет, она им живой не дастся. Да и что после? Побьют плетьми, как пить дать!

Лада боялась не столько боли, как позора, хотя и боли тоже. Говорят, шрамы от кнута такие, что им вовек не зажить. Да и стоит ли беречь красоту ради постылого мужа?