Рождественский поцелуй - стр. 16
Реджина прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Лучше покончить с этим поскорее. Ее слова прозвучат менее ужасно, если она быстро их выпалит. Это все равно как выдернуть запутавшуюся в волосах шпильку.
– Я попросила его… попросила… лишить меня девственности.
Повисла долгая пауза.
Зажмурившись, Реджина пыталась усилием воли заставить диван поглотить ее целиком. Услышав шорох ткани, она открыла глаза и увидела, что Николь подвинулась к ней поближе.
– О боже. Понятно. И что он тебе на это ответил?
Реджина застонала и устремила взгляд на серебряную вазу со свежесрезанными белыми розами, стоявшую на столе рядом с дверью.
– Ты не понимаешь. Я не просто попросила Даффина лишить меня девственности. Я предложила ему за это деньги. – И она с несчастным видом откинулась на спинку дивана.
– Нет! – выдохнула Николь, и на ее лице отразился ужас.
– Да. Я это сделала. Мне бы очень хотелось все изменить, но… не могу. О, Николь! Что мне делать? – Вздохнув от безысходности, Реджина вгляделась в лицо подруги в поисках мудрости и утешения, в которых так нуждалась.
Николь потрепала ее по плечу и подошла к камину, сложив руки за спиной, – совсем как Марк в минуты раздумий.
– Полагаю, твоя просьба связана с проблемой Драйдена.
Николь давно уже называла грядущую помолвку Реджины с графом проблемой Драйдена, и подруги не раз заводили разговор на эту тему. Кузина знала, что Реджина прикладывает все силы к тому, чтобы смириться с этим союзом, и все же, выйдя замуж по любви, она считала подобное положение дел в высшей степени несправедливым.
Реджина кивнула.
– Мне жаль, дорогая. Правда жаль.
Реджина отвернулась, борясь с подступающими слезами. Что проку говорить об этом опять?
Николь вновь заговорила, только теперь спокойно и властно, точно генерал, отдающий приказы на поле боя.
– Что ж, хорошо. Давай попробуем рассуждать логически. А для начала расскажи поподробнее о реакции Даффина на твои слова.
Спокойствие и рассудительность Николь благотворно подействовали на Реджину. Возможно, вместе они найдут способ исправить ее ошибку. Она напрягла память и глубоко вздохнула:
– Даффин отказал мне и предельно ясно дал понять, что он не проститутка.
– О господи, – поморщилась Николь.
Реджина прижала вспотевшую ладонь к раскалывающейся от боли голове.
– Да, именно так. Это было ужасно. Я больше никогда не смогу смотреть ему в глаза.
– Ты извинилась? – Кузина принялась мерить комнату шагами.
– Да. Но он все равно ответил отказом. А еще сказал, что из уважения к тебе и Марку не станет об этом упоминать.
Николь кивнула:
– Очень благородно с его стороны.
– Знаю. И от этого чувствую себя еще хуже, – простонала Реджина. – Я нанесла ему ужасное оскорбление, а он продолжал вести себя как истинный джентльмен. Я не собиралась предлагать ему деньги, но мысли вдруг начали путаться. Господи, он носит с собой наручники и дубинку. Я просто не удержалась. Слова сами сорвались с губ, потому что я вдруг ужасно занервничала.
– Это потому, что он тебе нравится, – лукаво улыбнувшись, произнесла Николь.
– Да ладно, мы не школьницы, – возразила Реджина, вздернув нос, однако в конце концов все-таки кокетливо улыбнулась. – Но ты права. Даффин мне ужасно нравится. О, ну почему в его присутствии я теряю дар речи?
– По-моему, в Суррее у тебя таких проблем не возникало. Осмелюсь предположить, что робости тебе добавило твое собственное предложение.