Рейс в одну сторону 5 - стр. 3
Малыш пристально смотрел на нее несколько секунд, но ничего подозрительного в ее облике так и не нашел. «Показалось», – подумал он.
Демидов заметно нервничал, говоря с Алисией, и она, скорее всего, это чувствовала, пытаясь притворяться ничего не понимающей наивной женщиной. Однако, несмотря на всю его нервозность, смешанную с показной жесткостью, он все же оставался человеком, которому не было чуждо сожаление, пришедшее к нему на смену ярости через несколько минут после убийства. Да, теперь он жалел, что зарезал ее сестру, по крайней мере, понимал, что в ту роковую минуту, как только та появилась на пороге его комнаты с ножом в руках, можно было как-то с ней спокойно поговорить, или хотя бы сделать то, о чем она, может быть, хотела его попросить…
Но, вновь посмотрев на труп близняшки, Малыш вспомнил, что говорить-то с ним она как раз и не хотела – Джеки шла сюда убивать, как это делает наемник, которому заплатили щедрый аванс, или как психологически настроенный убийца с промытыми мозгами, исполняющий чью-то злую волю.
Да, конечно, версия с убийцей-зомби была очень удобна для Малыша, но это никак не приближало его к истине: кому и зачем нужна его смерть?
– Надо как-то… – начала, было, Алисия.
– Что? – не понял ее Малыш.
– Надо всё это как-то убрать, наверное, – тихо повторила она.
– Ну, так и убери, рукодельница, – ответил он сухо, и, встав с кровати, подошел к журнальному столику: ему вновь захотелось вернуться к старым газетам, чтобы хоть как-то выкинуть из головы мысли об убийстве.
Алисия все еще сидела на кушетке, тупо уставившись на труп сестры – видимо, до нее стало доходить, что здесь произошло, и как это может касаться лично ее…
Малыш резко оглянулся, когда услышал, как ее вырвало прямо на пол.
– Хорошо, что не на кровать, – сказал он без всякого сожаления, – а то мне спать-то больше негде.
Алисия не ответила. Малыш вновь повернулся к стопке газет.
– Может быть, мы пойдем отсюда куда-нибудь? – спросила она, вытирая рукавом рот.
Малыш ответил, не оборачиваясь:
– Я бы с радостью, тем более что там, в коридоре, теперь не будет никакого тумана, так ведь?
– Какого еще тумана? – не поняла Алисия.
– Опять прикидываешься, дорогуша? Что вы там с сестренкой пускали, чтоб меня вырубить? Вспомни тот волшебный вентиль!
– Ничего мы с ней не пускали, и никакого вентиля я не знаю, – ответила Алисия. Ее губы вдруг задрожали, что должно было, наверное, убедить Малыша в том, что она говорит правду. – И вообще, я впервые об этом слышу, – добавила она.
– Ну, конечно, – кивнул Малыш, и улыбнулся так, словно в эту секунду что-то причиняло ему жуткую боль. – А кто же тогда, по-твоему, это делал?
– Понятия не имею, – пожала она плечами. – Ну, мы идем или нет?
– Так ты еще и нетерпеливая, как я погляжу, – ответил Малыш, вновь внимательно рассматривая старые газеты: ему было жаль оставлять здесь стопку не просмотренного материала, с которым он уже успел сродниться за эти несколько часов.
– Если вы не хотите идти, тогда я пойду одна, – сказала Алисия, встав с кровати.
– Ты еще ножкой топни, – буркнул Малыш, не оборачиваясь. Потом он сгреб в одну кучу все газеты, и, повернувшись, сунул их в руки Алисии.
– Ну, теперь я готов.
– А без этого никак нельзя? – кивнула она на разваливающуюся стопку: ее руки, еле-еле державшие весь этот пыльный хлам, были явно слабее, чем у покойной Джеки.