Ревизор: возвращение в СССР - стр. 12
– Вот ты ехидна, Валька! – обиженно заявил Митрич, заголяя живот.
– А не надо было лису хватать, – строго сказала она, уколола деда и вышла из палаты.
– Она курицу задушила! – крикнул Митрич ей вдогонку, сжимая кулаки то ли от боли, то ли от ненависти к лисе.
– Вилами её надо было, – посоветовал Иван.
– Тебя лиса бешеная покусала? – удивился я.
– Может и не бешеная. Но всё равно тварь. Всю икру разодрала, – ответил дед, задирая на правой ноге пижаму и показывая толстый слой бинтов с жёлтым пятнами.
– А что за имя такое: Варлен? Иностранное? – полюбопытствовал я.
– Сам ты иностранный. Варлен – это Великая АРмия ЛЕНина, – гордо сказал дед.
– Понял, – усмехнувшись про себя, лёг на кровать. В животе заурчало.
– А когда здесь кормят? – спросил я.
– Жрать хочешь? Значит, жить будешь, – отозвался Иван. – Скоро, наверное, накормят. Митрич, когда завтрак?
– В 8 утра. Ещё час ждать, – ответил дед.
А есть так хотелось! Такого сильного голода я давно не испытывал. Что значит молодой организм. А мозги старые. Передо мной здесь такие возможности открываются исключительные… Я же знаю все, что наперед будет с СССР. Рациональная часть моей личности все еще отказывалась до конца поверить в произошедшее. А вот эмоции давали о себе знать. Периодически ловил себя на том, что испытываю что-то похожее на эйфорию, ловя кайф от ощущения молодости, силы, бурлящей в жилах энергии.
И всё же. Почему ты, братец Пашка, с моста прыгнул? С высоты своего опыта я видел только одну объективную причину для такого поступка: смертельная болезнь с мучительным концом. Со всем остальным можно и нужно жить.
Хотя… Давно это было. Но в юности любой мало-мальский стресс воспринимается как трагедия вселенского масштаба.
Начал прикидывать варианты «трагедий», с которыми мог столкнуться Пашка.
Первое, что пришло в голову: несчастная любовь. Влюбился паренек в девицу стервозную. Сам-то с виду неказист, шансы закадрить не самые лучшие, мягко говоря. А она может еще поиздевалась как-то или условие какое поставила невыполнимое. Мог пойти с горя и сигануть. Хотя, конечно, такой сценарий говорит не в пользу Пашкиного характера. Глупость откровенную спорол.
Второе: с родителями не повезло, они алкаши или психопаты. Но всегда можно сбежать от них, поступив учиться куда-нибудь, где есть общага. Да хоть в суворовское училище.
Третье: в школе с учителями или одноклассниками проблемы. Тут, как говорится, смотри вариант номер два.
Безвыходных положений не бывает. Было бы здоровье…
В палату заглянул Ефремов и кивком головы вызвал в коридор Николаева. Коротко проинструктировал его о чём-то и ушёл. Иван вернулся на свою кровать и опять закурил.
У меня уже в горле першит от дыма и глаза слезятся. Ну ничего. Скоро у них сигареты закончатся.
Из коридора послышался громкий стук каблуков, в комнату почти вбежала женщина лет пятидесяти. Выше среднего роста, тёмно-русая, стройная, миловидная. Ей бы выспаться и была бы красавица.
– Павлик! Сынок! – бросилась она ко мне.
Резко сел в койке. Вот так номер. Это моя матушка. Она присела рядом, обняла меня и расплакалась. В дверях показался Ефремов.
– Ну-ну, – обнял её за плечи, – всё хорошо.
– Ты не пришёл вчера домой! – сквозь слёзы жаловалась матушка. – Я ходила к участковому. А сейчас позвонили, сказали, что ты в реку упал, и тебя отвезли в больницу.