Реквием - стр. 32
Но мои ноги продолжают упрямо делать шаг за шагом, словно их контролирует не мой мозг, а нечто иное. На открытых местах дует ветерок. Воняет гнилью. Я прохожу мимо старого фундамента, оказавшегося под открытым небом, и он напоминает мне рентгеновский снимок из тех, что показывал мой стоматолог: зубчатые сооружения, похожие на челюсть, распахнутую и пришпиленную к земле.
Потом к прочим запахам примешивается запах дыма, слабый, но отчетливый.
Кто-то развел костер.
На следующем перекрестке я поворачиваю налево и иду по Вайнневуд-роадс. Это уже тот Хайлендс, который я помню по прошлому лету. Здешние дома никто не сносил. Они все еще стоят, угрюмые и пустые, за полосами старых сосен.
У меня то перехватывает дыхание, то попускает, то перехватывает, то попускает. Сейчас я недалеко от дома номер тридцать семь по Брукс-стрит. Внезапно мне становится страшно пройти мимо него.
Я принимаю решение: если я дохожу до Брукс-стрит, то считаю, что это знак, и поворачиваю обратно. Я вернусь домой. Я забуду про эту нелепую затею.
– Мама, мама, помоги домой вернуться…
При звуках песни я останавливаюсь. На мгновение я замираю, затаив дыхание, стараясь определить, откуда доносится голос.
– Я в лесу, я заблудилась…
Слова старой колыбельной про чудовищ, которые, как поговаривали, обитают в Диких землях. Вампиров. Оборотней. Зараженных.
Только вот зараженные, как оказалось, вполне реальны.
Я схожу с дороги в траву и пробираюсь между деревьями, окаймляющими улицу. Я двигаюсь медленно, при каждом шаге ощупываю носком ноги место, куда собираюсь наступить, прежде чем перенести вес, – голос такой тихий, такой слабый.
Дорога сворачивает за угол, и я вижу девочку, сидящую на корточках посреди улицы в большом солнечном пятне. Ее спутанные темные волосы скрывают лицо, словно занавес. Девочка жутко худая, кожа да кости, угловатые коленки.
В одной руке она держит грязную куклу, в другой – палку. Конец палки заострен. У куклы волосы из спутавшихся желтых ниток и глаза из черных пуговиц – были когда-то, сейчас остался лишь один глаз. Рот – стежок из красных ниток, начавший распускаться.
– Я встретила вампира, старую развалину…
Я зажмуриваюсь, и в памяти всплывают остальные строки.
Мама, мама, уложи меня поспать. Мне дома не проснуться, я уже полумертва. Я встретила заразного, меня он обманул, Мне он улыбнулся и в сердце мне вошел.
Когда я снова открываю глаза, девочка на миг поднимает голову и пронзает воздух своим самодельным колом, словно перед ней вправду вампир. Я на мгновение застываю. Это Грейс, младшая кузина Лины. Любимая кузина Лины.
Та самая Грейс, которая не сказала никому ни единого слова за все те шесть лет, что я наблюдала, как она растет.
– Мама, мама, уложи меня поспать…
Хотя в тени деревьев прохладно, в ложбинке между моими грудями начинает скапливаться пот. Я чувствую, как его капли ползут на живот.
– Я встретила заразного, меня он обманул…
Теперь Грейс принимается ковырять палкой в шее куклы, словно ставя шрам от процедуры.
– Безопасность, здоровье и счастье, – поет она.
Голос ее делается выше и становится воркующим.
– Тс-с. Будь хорошей девочкой. Это не больно, честное слово.
Я больше не могу на это смотреть. Грейс сжимает мягкую шею куклы, и куклина голова вздрагивает, словно игрушка согласно кивает в ответ. Я выхожу из-под деревьев.