Развод в 45. Начать сначала - стр. 11
Больница? Авария? Эти слова разлетались внутри моей головы, не находя опоры. Сознание не успевало за смыслом, мысли путались, как нити в клубке. Дорожно-транспортное происшествие… Я попыталась вспомнить.
Дорога. Была дорога. Снег? Кажется, шёл снег. Что-то мелькнуло в памяти – белая пелена перед лобовым стеклом, скользкий асфальт, руль, который не слушается. Звук скрежещущего металла. Крик. Мой крик? А потом – пустота.
– Больница… – прошептала я, с трудом узнавая собственный голос.
Он кивнул, продолжая внимательно смотреть на меня, будто ждал, когда я начну по-настоящему понимать происходящее. Его голос был ровным, тёплым, но в глазах скрывалась тревога – та профессиональная тревога врача, который знает больше, чем говорит.
– Вы получили серьёзную черепно-мозговую травму. Была проведена операция. Сейчас вы в безопасности. Состояние стабилизировано.
Стабилизировано. Значит, я была нестабильна. Значит, меня вытаскивали откуда-то. Из пустоты? Из небытия? Операция на мозге… Я инстинктивно попыталась коснуться головы и почувствовала под пальцами бинты. Голова была обмотана, как у мумии.
– Где моя семья? Где… дети? – вопрос сорвался раньше мысли. Он был первым по-настоящему моим, исходящим из самой глубины души.
Врач наклонился ближе, лёгким, успокаивающим движением коснувшись моего плеча сквозь больничную рубашку. Прикосновение было профессиональным, но в нём чувствовалось участие.
– Они здесь. Всё это время вас ждали. Сейчас они за дверью. Но сначала мне нужно убедиться, что вы готовы их видеть.
Готова? Как можно быть не готовой видеть собственную семью?
– Что со мной? – голос дрожал, и я ненавидела эту дрожь, эту слабость. – Что… что со мной не так?
Он немного помедлил, и я почувствовала, как сжалась грудь. В этой паузе крылась какая-то ужасная правда.
– У вас диагностирована ретроградная амнезия. Из-за травмы головного мозга вы можете временно не помнить некоторые события из прошлого. – Он говорил осторожно, подбирая слова. – В большинстве случаев это обратимо. Память постепенно восстанавливается.
Слова ударили неожиданно – как холодный ветер среди цветущих деревьев. Амнезия? Не помнить? Но я же помню! Я помню всё!
– В большинстве случаев? – переспросила я, цепляясь за эту оговорку. – А если не в большинстве?
Врач опустил взгляд.
– Будем надеяться на лучшее. А пока скажите мне – что вы помните? Какое последнее событие осталось в памяти?
– Какое сегодня число? – спросила я вместо ответа, внезапно ощутив, что мне страшно услышать его ответ.
Пауза. Долгая, тягучая пауза, во время которой мой пульс участился так, что монитор рядом начал пищать чаще. И ответ:
– Сегодня 12 апреля 2024 года.
Я застыла. Мир словно остановился. Даже дыхание прекратилось.
А потом повторила, почти не веря, надеясь, что ослышалась:
– Двадцать четвёртый?..
Голос сорвался. Стал хрупким, детским.
Я попыталась приподняться – боль вспыхнула в груди, в голове, но я вцепилась в край одеяла обеими руками. Всё тело кричало «остановись», но я не могла. Не могла поверить.
– Это ошибка, – выдохнула я, ощущая, как начинается паника. – Вы ошибаетесь. Последнее, что я помню… это лето. Две тысячи девятый год. Мы с Вадимом собирались на море. Планировали поездку в Крым. Маша… она только-только училась ездить на велосипеде! Ей всего восемь лет!