Развод в 45 Хозяйка заброшенного имения - стр. 32
— У вас жар, госпожа, — между тем не сдавался возничий. — Вам нужно пить как можно больше воды... — но я не реагировала, тогда он взмолился: — Прошу вас, сделайте хотя бы глоток!
С трудом подняв голову и сфокусировав взгляд на стоящем перед собой мужчине, я едва заметно качнула головой.
— Со мной всё хорошо... — прошептала. — Оставьте меня. Уезжайте...
Возничий хмыкнул и произнёс:
— А как же... Конечно уеду, ведь только безумец по собственной воле согласится остаться здесь. Вот, сейчас, вас в чувство приведу и сразу же уеду. Так что, пейте, госпожа, не задерживайте меня.
Он вновь поднес флягу и едва ли не силой заставил меня сделать несколько глотков воды.
В прошлом меня бы возмутило его поведение, но, сейчас, его настойчивость даже тронула меня. Только подумать, тот, который по единому щелчку пальцев своего господина, был готов избавиться от меня, неожиданно, проявил заботу.
Возничий же достал из кармана платок, смочил его и начал обтирать им моё пылающее лицо.
— Сейчас полегчает, — бубнил он при этом. — Сейчас полегчает...
Прохлада влажной ткани приятно обжигала кожу, и вскоре я почувствовала, как в голове проясняется.
— Когда в последний раз вы ели, госпожа? — будничным тоном поинтересовался возничий.
— Эм... — я задумалась. А действительно, когда? В тот день, когда Шейн должен был вернуться домой, я была слишком взволнована, чтобы есть. А вечером, на торжественном ужине, у меня уже кусок в горло не лез. А после... мне и вовсе было не до еды. Тогда я совершенно искренне ответила: — Не помню...
Возничий смерил меня осуждающим взглядом, затем вздохнул и вернулся к карете. Его не было всего пару минут, а когда он вернулся, в его руках я увидела свою холщовую сумку, корзину, приготовленную слугами для меня и ещё не замеченный мной ранее, какой-то бумажный свёрток.
— Зря вы так, госпожа, — тихо сказал возничий, ставя рядом со мной корзину, а поверх её ложа сумку. — Ну встретил дракон истинную... Эка невидаль? Что ж теперь гробить себя?...
Я вскинула на возничего удивлённый взгляд.
Это он что, жизни сейчас учит меня?
Мужчина же сел рядом, развернул бумагу и я увидела, что внутри лежит ломоть хлеба, пара кусочков вяленого мяса и обрезок сыра. Соорудив из всего этого нехитрый бутерброд, возничий протянул его мне со словами:
— Ешьте! — но увидев, каким ошарашенным взглядом я на него смотрю, объяснил своё поведение: — Мне б скорее уехать, а то скоро темнеть начнёт... А молва об этих местах сами знаете какая, — он замолчал и устремил свой взгляд в сторону леса. — Не дай бог встретиться с ними... И вам мой совет, госпожа, как только уеду я, вы в дом сразу входите, да двери покрепче заприте... Небось, пройдёт беда мимо... Ну? Чего ждёте? Ешьте, давайте!
Я приняла бутерброд, не зная, что и сказать в ответ.
Возничий, видимо, принял мою растерянность за слабость и, вздохнув, добавил:
— И подумайте, госпожа, стоит ли так убиваться? Драконы они хоть и с искрой божьей, а всё же хищники. Сегодня любит, а завтра — у него настроение не то. Или вот как мой господин... муж ваш, истинную свою неожиданно встретил. Вроде и счастье, а сколько боли это другим принесло?
Я машинально откусила от бутерброда. Хлеб был черствый, мясо пересолено, но сейчас это казалось неважным. Слова возничего, грубые и прямолинейные, подействовали на меня лучше всякого лекарства.