Развод в 44. Сквозь обман - стр. 36
— Ты потерял все грани, Герман, — озвучиваю ему, глядя в глаза: — Мало того, что ты следишь за мной, хочешь какого-то пресловутого безоговорочного подчинения, коего в нашей жизни, в подобном ключе и не было никогда. Ты, видимо, со своей малолеткой забыл, что мы были партнёрами, но извини, дорогой, уж после всего случившегося — для меня ты не доминант.
Бью по самому важному. По самолюбию. По самооценке. Для мужчины это подобно выстрелу в голову, потому как его личные очки над головой тут же тают, а статус, который они воспевают в своих головах, медленно, но верно падает.
Однако если он не хочет слышать и понимать меня, то будет слушать всё то, что ему неприятно. Как было и мне.
— Илона! — цедит сквозь зубы, но я качаю головой.
Хватит пытаться достучаться до того, кто элементарно не готов признать, что он разрушил нас.
— Прекрати, Герман. Потому что если ещё раз ты выкинешь нечто подобное, то я больше не буду пытаться искать твой потерянный здравый смысл. Я напишу заявление, подам в суд, разгромлю твою репутацию, которая тебе так дорога, учитывая сложности незаконченных прерий с Крымским. Попрошу Яна переехать ко мне на время, пока его неадекватный отец пытается показать свою силу там, где необходимо искреннее признание и согласие. — я говорю это так смиренно, что даже сама удивляюсь. Но, видимо, всё-таки время с сыном и таблетки мне, пусть медленно, но помогают.
Он всё это время смотрит в лобовое. Кулаки сжаты на коленях, взгляд прямой и кажется, совсем неадекватный, но это я уже наблюдаю не один день.
Хочу выйти из машины ведь сказала всё, что хотела. Однако, как только я касаюсь ручки двери, то в эту же секунду звучит щелчок их блокировки.
— Ты услышал, что я тебе только что сказала? — устало спрашиваю.
Он молча кивает, но на меня не смотрит. Взгляд всё так же направлен вперёд. Вижу, как откидывает голову на подголовник, и пару раз бьётся ей. Наблюдаю, как он пытается справиться с тем, что на подкорке знает — я права.
Раньше в нашем доме была шутка, когда мы признавали правоту друг друга: Нельзя быть такими идеальными, — смеялись мы, — потому что идеальностью не отличались. Однако всегда знали, что, несмотря ни на что, мы придём к общему знаменателю.
Но сейчас уже нет. Не будет шуток, знаменателей и правоты.
Потому что наш брак закончился в тот день, когда я получила букет. А мой муж решил нагло лгать мне, выдумывая легенды.
— Илона, ты же знаешь, я не сдаюсь, — начинает он хрипло: — Мы никогда не пытались соревноваться друг с другом, но сейчас ощущение…
— Ответ очень прост, Герман, — перебиваю его: — Я уважала человека, с которым жила. Я была ему партнёром, другом, супругой…прислушивалась к мнению, шла на компромиссы, как и он. Я просто-напросто крепко любила. — он сглатывает и выше задирает подбородок, разминая шею: — Но моя любовь не может сосуществовать с потребительским сексом. Жена и шлюха в разных лицах, в отличие от тебя, в моей парадигме — несочетаемое. Ты решил попробовать — я приняла твою пробу пера, но дальше без меня. — поджимаю губы.
Слёз нет, но эта пустота, она поднимается где-то в горле, как чёртова изжога.
— А теперь, если ты, как говоришь, любишь — выпусти меня из машины и уезжай.
Он резко посылает взгляд в меня и мотает головой, цепляя челюсти. Скручивает руль с противным звуком, пока я безэмоционально жду его следующего шага.