Развод в 44. Сквозь обман - стр. 25
17. Глава 17
Смотрю на него ошалевшими глазами и в моменте не понимаю, что делать. Герман отшатывается и хватается рукой за бок. Его белая футболка мгновенно окрашивается в ярко-алый цвет. А меня начинает трясти. Руки дрожат. Держа их перед собой, я смотрю на них не в силах поверить, что я это сделала.
— Герман, — шепчу, вскидывая глаза на него.
Он морщится от боли, а я в прямом смысле, хватаюсь за голову. Шок настолько выносит меня за пределы реальности, что я не соображаю, что делать.
— Илона, принеси аптечку, — хрипит Баринов, поднимая футболку.
— Я не хотела… — шепчу я бессвязно.
Даже если я и была зла, намеренно причинить ему увечья… Я не сумасшедшая. Хоть и мою стабильность он не хило подорвал. Я бы никогда не смогла так поступить.
Позвоночник словно металлический штырь, а я, как пришибленная смотрю на эту кровь, что капает на пол.
— Надо в больницу, — наконец, мозг генерирует правильную мысль и понемногу включается несмотря на бушующий тремор во всём теле.
— Я сказал. Принеси аптечку. — чеканит он в приказном тоне, и, сглотнув, я всё же на ватных ногах выхожу из кухни.
По мере того, как приближаюсь к спальне ускоряюсь, а перед глазами всё ещё этот чёртов нож, который я не опустила, резко обернувшись.
Но здесь, пока я рыщу в небольшой тумбе, до сознания доходит. Я вспоминаю слова, что последовали от него за секунду до этого нелепого происшествия.
«Давай родим малыша»
Так он видит будущее, так он хочет восстановить нашу семью…даже не думая, что безвозвратно её уничтожил. Так просто?!
Лечь с ним в одну постель, заняться любовью, чтобы сделать ребёнка…проще простого, особенно когда тебя воротит от этого человека.
Дышу короткими вдохами, чтобы не давать панике и новой порции злости разыграться. Взяв чемоданчик, иду в сторону кухни.
Когда возвращаюсь, вижу, что Герман прижимает кухонное полотенце к порезу и, судорожно открываю аптечку.
— Дай, я осмотрю, — наконец, во мне просыпается холодный разум вместе с человеком, когда-то учившимся на медицинском.
— Ерунда, царапина. — озвучивает он, а я прикрываю глаза.
— Повторять я не стану, Баринов. Или обрабатывай сам. — спокойно отвечаю, демонстративно закрывая свою аптечку.
— Ладно… — спустя паузу мужчина всё же соглашается и отнимает руку с окровавленным полотенцем от раны.
Мою руки и затем присаживаюсь перед ним на корточки, чтобы рассмотреть, насколько глубоко остриё ножа его задело.
— Порез довольно глубокий, но навскидку ничего жизненно важного не задето, — глухо констатирую, собираясь промыть ему рану: — Сейчас будет щипать.
Честно, спустя десять минут после случившегося, я даже не знаю, чувствую ли я вину или нет.
Может быть, эта случайность совершенно не случайна. И та боль, которую он испытывает сейчас крохотный ответ на то, что чувствую я, пряча это за маской своей истерии.
Эдакая обратная связь от обманутой жены.
Собственная мысль заставляет усмехнуться, а затем я и вовсе смеюсь, видимо, таким образом, прогоняя весь этот стресс.
— Что ты нашла в этом забавного? — вскинув бровь, задаёт вопрос Герман, а я мотаю головой и ничего не отвечаю.
Вместо этого от души лью ему перекись водорода на рану и слышу, как он шёпотом матерится и закусывает кулак.
В той другой нашей жизни я бы подула, облегчив его муку, но не сегодня. Ещё больше вливаю раствора, намеренно нажимая по краям раны, чтобы хорошенько промыть.