Развод в 44. Сквозь обман - стр. 23
Илона, повыше вздёрнув подбородок, пытается линчевать меня сейчас своими карими глазами. А когда она хочет что-то ответить, я резко срываюсь с места, чтобы хоть немного сбить её эту спесь.
Бесит своим упрямством.
— Это ты сейчас намекаешь на то, что я без тебя не смогу? Или что?! — наконец, слышу её яд и усмехаюсь.
Неопределённо веду плечом, а после начинаю перечислять.
— Вот ответь мне, дорогая моя, как были поделены наши обязанности?
— Баринов, не выводи меня… — чеканит она.
— Ты за что отвечала, пока Ян не вырос?
— Может, ещё вспомнишь, как жили в съёмной комнате?! — психует она.
— Спокойнее. У нас диалог, а не парад диких животных, — вижу, как она с силой трёт лицо и сжимает зубы. — Даже если и вспомнить то время, какая часть была на мне? — жёстче выговариваю слова. — Отвечай, Илона.
— Деньги, — нехотя бурчит она.
— Это изменилось на сегодняшний день?! — буквально по слогам выдаю, бросая на неё взгляд.
16. Глава 16
— Я знаю, что ты пытаешься сделать, Герман.
Захожу в квартиру первой, со злостью бросаю связку ключей на тумбу — металлический звон пронзает тишину, эхом отдаваясь в пустых комнатах. Ключи отскакивают, царапают полированное дерево и, не удержавшись, с глухим звяканьем падают на кафель. Один из них, самый маленький, подскакивает и закатывается под комод.
Я выпрямляюсь, тяжело дыша, и чувствую, как напряжение пульсирует в висках.
— Да, и что же? — он облокачивается о дверной косяк, скрещивает руки на груди и смотрит пристально.
Ощущение, будто он пытается загнать меня в клетку, как зверька. Только я вот вижу прекрасно все его ходы — я знаю его слишком хорошо, чтобы не понимать происходящее.
— Пытаешься сделать меня виноватой, Герман. И у тебя ничего не выйдет.
— Илона, это всего лишь твои выдумки. Я признаю свою вину, но не вижу смысла разводиться. У нас хорошая семья, мы живем в достатке. А с остальным… разберёмся. Да ведь?
— Нет! — я вновь кричу. Потому что бесит! Бесит, что он делает из меня дуру. — Как я смогу закрыть глаза на то, что ты спал с другой? Герман, очнись! Как я должна это сделать? Мне больно, ты понимаешь? Ты сердце мне вырвал и растоптал.
— Я просто спал с ней, Илона, — он ударяется ребром ладони о дверь. — Но любви там нет. Я тебя всегда любил. Для мужчины измена — это другое... Вот если бы я проникся чувствами к той девушке — тогда да. А мне просто хотелось разрядки.
— А меня мало было, да? Или что, скажи мне, Герман? Что? Тело уже не такое красивое или, может, я стара для тебя? Хотя я вроде слежу за собой — морщин особо и нет, от меня приятно пахнет, волосы чистые, маникюр свежий. Что не так? Почему нельзя было со мной разряжаться? Ты никогда не жаловался на наш секс. Или притворялся?
Мне так мерзко всё это обсуждать, что меня колотит от отвращения. Но что было не так?!
— Нет, ты всё ещё желанна. Но есть вещи, которые я не хотел бы пробовать с тобой. Понимаешь?
— Нет, Герман, не понимаю. Что, например?
— Например, грубый секс, Илона. Очень жёсткий. Я же не стану тебя придушивать…
— Ты болен, да?!
— Ну вот видишь, — он всплескивает руками. — Вы, женщины, не понимаете, что мужчине важен разный секс. У всех есть фантазии. И да, сексуальные отклонения допустимы, если они не переходят грань. Я люблю грубо, и ты это знаешь. Мы пробовали с тобой — и что по итогу? Тебе не понравилось.