Развод. У тебя есть дочь - стр. 31
В нашем мире много жестокости, много равнодушия и мало ответственности.
Старая брошенная собака и Аня — из одной песни, под которую я отказываюсь подпевать.
Отказываюсь понимать.
Не потому, что чужих детей не бывает. Все намного глубже, чем эта красивая банальность.
Дело в человеческой мразотности. В мразотности взрослых людей, которые приносят беды родным и чужим и легко втягивают других в эту грязь, вынуждая опускаться на их уровень.
Они заражают этой мерзостью окружающих в момент слабости.
Моя дочь была слабой, когда узнала об измене отца, и этот отец воспользовался этим, прикрываясь благородными мотивами. Потом я тоже могла уйти на дно, поддавшись обиде на Руслана и Анфису, и песня “не моя проблема” заиграла бы новыми мотивами.
Аня вырывается из моих рук и забивается в угол гостиной за креслом, как раненый зверек, который ничего не понимает. Ему больно и страшно.
— Нет… нет… нет… неправда…
Я хочу верить, что мама Ани не совсем пропащая женщина и что она осознает весь кошмар, который творится с ее дочерью, но…
Чутье подсказывает, что маленькую девочку ждет новый вираж предательства и боли.
От ее души останутся только клочки.
А все могло быть иначе, если бы Руслан не струсил и если бы все тогда сказал.
Я не заигрываю и не лукавлю. Я бы предпочла правду, потому что человек, который готов быть честным, когда сложно, не позволил бы случиться такой трагедии.
Трагедии для меня.
Трагедии для нашей дочери.
Трагедии для Ани.
Никто не умер из нас физически, но морально мы все в крови. И скоро удар настигнет и нашего сына, который сейчас поет под гитару возле костра.
— Тащи эту суку сюда, — доносится глухой голос Руслана. — Не понял. Какие проблемы?
25. Глава 25. Тетя Аглая устала
— Анфиска передала, — заглядываю за кресло и протягиваю заплаканной Ане игрушку рыжего котенка.
Не надо сейчас лить медовым голоском, что Анфиса — старшая сестра.
Нет. Фокус должен быть на котенке.
Аня поднимает на меня заплаканный взгляд, осторожно забирает котенка и отворачивается с ним к стене.
— Спасибо.
— Пожалуйста, — вкиваю я. — Ты хочешь посидеть тут?
— Да.
— Ну, посиди. Тут уютно, — вздыхаю я. — Можно еще подушек… Плед… Но так бы сделала я, — встаю и шагаю к дверям, — а тебе может без всего этого там нравится.
Я сейчас выйду, и Аня потащит в угол подушки и плед. Дети не такие сложные, если помнить себя в нежном возрасте.
Пусть обустроит себе норку, в которой она может спрятаться и затаиться.
Руслана нахожу в его кабинете. Расселся на кожаном диванчике, стучит пальцами по подлокотнику и смотрит в сторону окна.
— Ее нашли? — спрашиваю я, привалившись к косяку плечом. — И я пойму только две причины. Если она умерла и если она в больнице в коме.
— Нет, — сжимает пальцы в кулак на подлокотнике.
— Ее похитили и удерживают силой?
— Нет, — Руслан постукивает кулаком по подлокотнику.
— Мне, что, из тебя клещами все вытягивать?
— Муженек был прав, — переводит на меня уставший взгляд. — Она сбежала к новой любви, а любовь эта… как бы помягче выразиться… из круга сомнительных личностей, которые занимаются не совсем законными делами.
— Бандит, что ли?
— Ну, можно и так сказать. И ты не поверишь, — Руслан усмехается, — я так понял, что мне суровый бандит забил стрелку. Ему не понравилось, что кто-то ищет его телочку.