Развод. У тебя есть дочь - стр. 18

— Что ты несешь…

— В спальне дочери спит моя ошибка, — он поддается ко мне и шепчет, — а при серьезных ошибках я предпочитаю просто вырвать лист. А ты?

14. Глава 14. Вот блин

— На шантаж решил пойти? Серьезно? — усмехаюсь я. — Вот как? Это так с любимыми женщинами обходятся?

— Я сказал, что шантаж только возможен, — Руслан пожимает плечами, — но согласись, он отвечает и твоим запросам побыть хорошей тетей.

— Почему ты не рассматриваешь вариант, в котором ты сам берешь ответственность за ребенка, которого нагулял? — откидываюсь на спинку стула и скрещиваю руки на груди.

— То есть твое встречное предложение, — он поддается в мою сторону и щурится. — Мы с тобой разводимся, потому что ты очень-очень обиделась. Потом я устанавливаю отцовство, всячески стараюсь быть хорошим папулей в связке с плохой мамочкой, так? Я эту суку контролирую, перевоспитываю, потому что Аня маму любит и она должна быть с ней. Я ничего не упустил? Или мне пойти по пути отца-одиночки? Лишить родительских прав этих дебилов и самому воспитывать?

Я не отвечаю. Меня бы устроил вариант, в котором сижу на маникюре, после иду в свою мастерскую и ухожу с головой в работу над новым парфюмом.

— Из этих двух вариантов я выбрал бы второй, — Руслан продолжает вглядываться в мои глаза. — Это если выбирать из твоих решений… Хотя постой… есть еще третий, верно?

Он меня сейчас бесит.

Его снисходительный тон и изучающий взгляд будят во мне агрессию и желанию отметелить его сковородой.

Он мне изменял, а в глазах нет раскаяния или хотя бы сожаления. И он не собирается мне ничего объяснять, оправдываться или сознаваться, что и как произошло.

— Третий вариант, — Руслан скалится в улыбке. — Очень странный, но в твоем стиле, Аглая. Ты со мной разводишься, добиваешься лишения родительских прав родителей Ани и удочеряешь ее.

Я поджимаю губы.

— Но опять же, милая, — ласково улыбается, — у тебя может все получиться только с моим одобрением. ты все это провернешь, а тут рисуюсь я с установлением отцовства.

— Зачем?

— Это все из той же песни шантажа, — хмыкает. — А шантаж мой идет из-за нежелания тебя терять. Если я тогда с тобой не развелся, то, вероятно, сейчас этого не хочу.

— А зачем я тебе?

— Я тебе пять лет назад все сказал, — он щурится. — Да, мы прошли с тобой через кризис. И я тебе не изменял тебе с желанием уйти из семьи. Мне было тяжело тогда. И я не хочу даже вспоминать тот период нашей с тобой жизни.

— Наступает другой период, Рус. Если ты тогда бежал от меня, то и в случае моего согласия на твой шантаж, ты опять навостришь лыжи, — горько усмехаюсь я. — Давай будем честными, я не буду играть счастливую жену для тебя. После всего этого? Или чего ты ждешь?

— Твоего благоразумия, — Руслан продолжает буравить меня взглядом. — И принятия своих желаний, Аглая. Я их вот принял, а ты еще нет. Ты хочешь спасти Аню.

— А ты нет? — клоню голову набок в попытках найти в холодных глазах хоть искорку жалости к Ане.

— Мужчины иначе спасают детей, Аглая, — он вздыхает. — Да, я могу вырвать ее из той семьи, но взамен у меня не будет материнской любви и тепла. Дам няньку, дам новые игрушки, дам одежду, еду, крышу над головой, но зализать травму от потери плохой мамочки я буду не в силах. Да, никто бить не будет, унижать тоже, но этого мало, а большего одинокий разведенный мужик не даст. Где мне это большее взять, если я все эти годы особо не переживал? Да, сейчас я зол, что ребенка били, и в любом случае не оставлю все, как было, раз моя тайна вскрылась, но я еще раздумываю, что мне предпринять. Очень многое сейчас зависит от тебя.