Развод. Ты разрушил нас - стр. 43

Из его горла вырывается какой-то сдавленный звук, будто он хочет заглушить свои эмоции.

— Знаешь, Ксюш… Все хорошее, что было… нет, самое лучшее — связано с тобой. Ты прости меня, девочка, — протягивает руку, чтобы коснуться меня, но отдергивает ее в последний момент, будто обжегшись. — Прости меня за все, родная. И за ландыши. За блины эти дурацкие. За мечты несбывшиеся, за то, что разрушил нас.

Я даже не пытаюсь вытереть слезы, они ручьями стекают вниз и падают мне на руки, оставляют капли на атласном платье.

К столу подходит Иман и обращается к Кириллу:

— Это мое место.

Мой бывший муж не смотрит на него, его внимание полностью отдано мне. Я жду, что он начнет язвить и ругаться с Иманом, но Кирилл лишь коротко кивает и устало, вымученно улыбается, а после поднимается со стула.

— Я уже ухожу, — спокойно говорит Иману и, не оборачиваясь, уходит.

Провожаю его взглядом, сжимая кулаки. Из горла вырываются рыдания. А еще крик.

Крик о том, что то было лучшим свиданием в моей жизни. Ландыши, блины, винтовка в тире — все это было самым лучшим.

Потому что было с ним.

24. Глава 24

Ксюша

Он уехал.

Я осталась.

Кажется, теперь это моя новая реальность.

Я же именно об этом и просила, разве нет? Почему тогда внутри будто наизнанку все? Будто не осталось ни одного функционирующего органа? Будто я умерла, но какого-то черта продолжаю дышать?

Прошло две недели. Я организовала свадьбу, параллельно присоединилась к проекту Амаева.

То свидание с Иманом закончилось, едва начавшись.

Я не знаю, что слышал мужчина из нашего разговора, но он просто увел меня из ресторана. Я была благодарна ему, ведь он не задал ни единого вопроса, молча вывел меня на набережную и помог спуститься к морю.

Не помню, сколько мы просидели так. Но, полагаю, в какой-то момент он просто понял, что так дальше продолжаться не может, и поднял меня на руки.

Прикосновения посторонних рук к моему телу казались чужеродными. Мне очень хотелось, чтобы он меня опустил на песок и отпустил. Я мечтала остаться в одиночестве, но понимала, что это вряд ли будет безопасным.

Когда я более-менее успокоилась, попросила Имана увезти меня домой. Едва машина остановилась возле коттеджей, я уже знала, что Кирилла во втором нет.

— Он уехал? — спросила я у брата, который выпивал, сидя в полумраке перед выключенным телевизором.

— Уехал, — ответил Артем и допил виски до дна.

Я села рядом с ним, и Тема притянул меня к себе, поцеловал в висок.

— Я отговаривал его ехать в ресторан, — оправдывается. — Но ты же знаешь, если ему что-то взбрело в голову, то…

— То он это сделает, — кладу голову ему на плечо. — Так будет лучше.

Мы сидели в молчании почти час. Не знаю, о чем думал Артем, а я пыталась принять тот факт, что теперь я действительно одинока. Я уверена, что больше не увижу Кирилла на горизонте. Это было прощание. Это было признание. Корявое, но душой наружу, так, что не осталось больше вопросов и сомнений тоже.

В аэропорту брат меня обнимает и крепко прижимает к себе:

— Не хочу, чтобы ты уезжала. Какое-то нехорошее у меня предчувствие, — тяжело вздыхает.

— Поехали со мной? — зову его. — Я купила двушку, нам обоим там хватит места.

Предлагаю с надеждой, потому что честно не понимаю, как жить одной. Страшно.

— Не могу, Ксюх, — пожимает плечами. — У меня тут проект и команда, ты же знаешь. Не могу их бросить.