Развод. Она не твоя. - стр. 19
Не повезло тебе, что я оказалась рядом с тем кафе. Ой, как не повезло.
Чтобы Семеновской помощнице не показалось, будто меня очень интересует Анна, я свернула неприятный разговор и переключилась на рецепты. Вот срочно потребовался три тысячи сто двадцать пятый способ сварить борщ.
Оксана женщиной была отзывчивой, готовить любила, поэтому тут же забыла о несправедливости этого мира и принялась объяснять, как правильно потушить свеклу, чтобы в дальнейшем суп сохранил насыщенный цвет.
Я кивала, «запоминала», а сама продолжала размышлять на тему возможной измены мужа. Все внутренности сжимались в комок, когда представляла, что он мог с кем-то…за моей спиной… потом приходил домой, улыбался, врал в глаза. Целовал дочь этими губами…
Так. Стоп. Стоп!
А то сейчас попросту взорвусь и не сумею до конца сыграть роль счастливой жены, пришедшей поздравлять мужа с юбилеем. У нас ресторан. У нас концерт. Мне еще весь вечер придется делать счастливое лицо и прятать свои подозрения.
Когда где-то в коридоре раздались голоса, я пожелала себе удачи и принялась еще активнее расспрашивать Оксану про пампушки к борщу. Просто образцовая хозяюшка! Все для мужа, все для семьи. Добрая, заботливая. Ни разу не подозрительная. И не мечтающая откусить голову тем, кто обманывает.
Просто душка!
Слышишь, Мария?! Ты – душка! Поэтому будь добра улыбайся и отыгрывай невменяемое счастье.
Голоса все ближе, ближе…
Вместе с Абрамовым в приемную зашел никто иной, как Спиридонов.
Он первый обратил на меня внимание и растекся в улыбке:
— Мария, какими судьбами?
Похож на довольного кота.
На довольного, зубастого, лживого кота!
Потому что за этой белозубой улыбкой, я почувствовала что-то чужеродное. Что-то настолько неприятное, что зашевелились волосы на затылке.
Однако справилась. Поднялась с диванчика, прошлась ладонью по бедру, разглаживая складку, и шагнула навстречу:
— Здравствуйте, Перт Васильевич.
— Прекрасно выглядите, Мария.
— Спасибо.
Если Спиридонов был самой любезностью, то муж отреагировал на мое появление хмурым взглядом и как-то странно покрасневшими щеками.
— Маш, ты что здесь делаешь? — спросил растеряно и без намека на радость, — что-то случилось? Что-то с Ариной?
— Нет, любимый, просто соскучилась, — я подалась вперед и поцеловала его в щеку.
И руку готова дать на отсечение, он вздрогнул! И не просто вздрогнул, а как будто едва сдержался, чтобы не отстраниться.
— Ну ладно тебе, я же на работе…
Дело в работе? Или в Спиридонове, который наблюдал за нами, как змей за воробьями.
— Не ворчи, Сём, — проворковала я, беря его под руку, — в такой день нельзя ворчать.
— В какой? — не понял он.
Даже через плотную ткань костюма чувствовалось, как напряглись его мышцы. Муж нервничал, а я с легким укором продолжала:
— Ну как же? У нас сегодня юбилей свадьбы. Пятнадцать лет.
— Ох, поздравляю, — с нескрываемым умилением встряла Оксана, — это очень внушительный срок! Счастья вам огромного, любви, взаимоуважения. Вы просто восхитительная пара.
Она щебетала, я улыбалась, чувствуя, как под моей ладонью все сильнее каменеет рука Абрамова.
Что не так, любимый? Переживаешь из-за того, что подарочек дорогой жене забыл купить? Или по какой другой причине?
— Спасибо огромное, — я поблагодарила помощницу мужа и запустила руку в сумочку, — у меня сюрприз.