Развод. Горькая правда - стр. 9
Кто же ты такая, Дарья?
Перевернув паспорт сразу открываю прописку, и внутри что-то ёкает. Чёрная гелевая надпись, как напоминание о моём обещании. Кирова 5-12...
Порывшись в кармане, выкладываю на приборную панель ключи с Микки Маусом. Потом достаю ключи Глеба. И, стараясь приглушить внутреннюю сирену тревоги, начинаю играть в увлекательную игру из детства, где нужно найти отличия.
Два ключа на внушительной связке Глеба полностью соответствуют тем, что скреплены Микки Маусом.
Переживания за мужа постепенно вытесняются паникой. Ещё утром я не представляла, как дышать без него, как жить...
Но сейчас, глядя на две связки ключей, чувствую, как ползёт трещина по опорам моего мира. Еще немного, и все рухнет. Дрожащим пальцем перелистываю страницу с детьми.
Трещина разрослась и теперь меня накрывает обломками того что было моей жизнью. Ещё вчера...
Александр Глебович Агамов, 5 лет!
Глебович!
Паззл сошелся. То, во что я не хотела верить, с момента получения проклятого известия, все-таки существует.
- Долбанный Глеб! Чтоб ты сдох! - Кричу в сердцах.
Мне хочется орать в голос и биться, поливая слезами руль. Но я вовремя вспоминаю о том, что теперь у моей жизни есть не только опора, но и фундамент.
До боли прикусив нижнюю губу обхватываю живот, чтобы прикрыть его от грязи, которая творится вокруг.
Слегка покачиваюсь, чтобы успокоиться, и разговариваю со своей девочкой. Утешаю её. Пытаясь вытеснить своей нежностью к ней проклятия, которые раздирают меня изнутри. А горячие слёзы капают мне на голые руки.
Немного успокоившись, вытираю тыльной стороной ладошки мокрые щёки.
Автоматически взглянув в зеркало заднего вида, с удивлением прикасаюсь к лицу.
Неужели эта уставшая женщина, которой далеко за тридцать, с запавшими и покрасневшими глазами - я?
- Алиса, построй маршрут на Кирова 5.
- Через триста метров поверните направо, - услужливо сообщает мне голосовой помощник.
Решительно завожу машину. Хуже, чем есть, уже быть не может.
6. 6. Чужой ребёнок
Провожу пальцем по перекрестьям металлических стяжек. Дерматин старой двери кое-где порван и изнутри лезет грязно-белый наполнитель.
От дома, подъезда и самой двери с номером 12 веет таким отчаянием, что хочется, закрыв глаза, бежать отсюда на свежий воздух. Проветривать настроение.
Кажется, моя нервная система дала сбой. Или сработал внутренний предохранитель, отвечающий за эмоции. Меня уже ничего не удивляет. Единственное, что тревожит – здоровье моей малышки. А, значит, и моё.
Поэтому, я стараюсь не думать о том, что может связывать моего Глеба – брезгливого и привыкшего к комфорту с этим местом. И о том, что или кто ждёт меня в чужой квартире.
Где-то мельтешит мысль, что все происходящее настолько абсурдно, что не может быть правдой, но я гоню её прочь. Пустые надежды – хуже отчаяния.
Звонок не работает, на настойчивый стук в дверь слышу только шебуршание у соседей. Явно кто-то заинтересовался моей активностью и сейчас наблюдает в глазок.
- Ну давай, Микки Маус, не подведи!
Легко проворачиваю ключ в замочной скважине и робко вхожу в прихожую.
- Эй, есть кто-нибудь? – на всякий случай стучу по дверному косяку. – Хозяева, у вас свет горит...
В ответ тишина.
- Саша, ты здесь?
Наверное, от волнения семеню на цыпочках, чтобы не грохотать каблуками. Вдруг мальчик где-то здесь и испугается?