Развод. Горькая правда - стр. 34
- Да, мы приличные. Не маргиналы. – Снова пищит свекровь. - Не пьем и не курим. Без девиантного поведения.
Женщина скептично приподнимает бровь.
- Без девиантного, значит? - Поворачивается ко мне. - А вы кто?
- Дочка моя, - пытается выкрутиться Нина. – Родная тетка мальчика.
Я согласно киваю и натянуто улыбаюсь.
- И у вас всех документы сгорели при пожаре?
- Нет, почему же... – Снова встревает свекровь. - Я могу паспорт показать. Говорю же, мы приличные. Ребёнку ничего не угрожает.
- Вы все такие приличные, - цедит женщина. – А потом, как мы уходим, начинаются издевательства над несовершеннолетними. Моя задача защитить ребенка. – Снова задумчиво постукивает ручкой, потом решительно откладывает ее в сторону и резко заявляет. – В общем так! Я ребенка сейчас заберу, потом разберемся с вашими родственными связями. Приведите мальчика. И да, паспорт несите, акт будем на вас оформлять.
- Какой акт? – выдыхаю я.
- Акт об изъятии ребенка. Удержание группой лиц с неустановленными родственными связями. Давайте паспорт и поскорее, мне нужно будет прокурора уведомить...
- Погодите, - как можно спокойнее стараюсь говорить я. – Ангелина Григорьевна, согласитесь, что ребёнку с родной бабушкой и тёткой ничего не угрожает. И здесь ему будет лучше, чем в детском доме. Мы готовы оплатить штраф за беспокойство и ложный вызов или как это там у вас называется, - щёлкаю пальцами, пытаясь подобрать слова.
- Вы в своём уме? – Лупит глаза женщина, - обращение официально зарегистрировано.
- Очень большой штраф, - проникновенно смотрю на неё. – А ещё добровольное пожертвование. И давайте забудем о том, что здесь происходило.
- Пожертвование? – Ангелина Григорьевна щурит один глаз.
- Такое большое, что вы сможете обеспечить нескольких детей из неблагополучных семей теплой одеждой и хорошими ботинками.
- Вы даже не представляете, как много у нас подопечных, - жалостливо вздыхает Ангелина Григорьевна.
- У вас такое большое сердце, - рискую похлопать её по плечу, - но, думаю, что десять детей будут вам очень признательны.
- О, как жаль, что нельзя помочь всем...
- Да, к сожалению, - тоже вздыхаю я. - Всем помочь нельзя. Зато парочке самых талантливых ребят можно будет оплатить год обучения в неплохом колледже. Или курсы робототехники для группы мальчишек? Может быть кройки и шитья для девочек? Как вы на это смотрите?
Пальцем показываю вниз и открываю сумочку, с которой так и хожу. Там лежат снятые наличные деньги, которые я собиралась утром, перед новой работой, завести Илье Сергеевичу.
Деньги, предназначенные для лечения Глеба.
Свекровь, недоумевая, смотрит на меня во все глаза. Она не в курсе содержимого моей сумочки.
Ангелина Григорьевна смотрит вниз и расцветает в улыбке.
- Я сразу поняла, что у вас хорошая, крепкая, обеспеченная семья. Я думаю, что смогу оказать содействие в восстановлении документов, поторопим кого надо. В садик мальчик ходит?
- Э... Нет.
- Значит, устроим. Хорошим людям надо помогать, правда? – широко улыбаясь, она перехватывает мою сумочку и снимает с моей шеи ремешок.
Я тяну руку, надеясь схватить хотя бы немного наличных, но под жгучим взглядом Ангелины Григорьевны отдергиваю ладошку.
- Благодарю за помощь детям, - перекинув ремень через плечо, она встаёт со стула. Протокол оставляю, там есть мои контакты. Если что, звоните.