Разожги мой огонь - стр. 12
Поминая нехорошими словами хозяина вулкана, растирала и растирала грудь, чтоб смягчить боль.
***
— Тут я, хозяин, туточки, — Огневик, кряхтя, из печи выбрался.
Редрик сложил руки на широченной груди и смотрел на него сердито.
«Плохо дело», — решил дух.
— Зачем ей позволил тут хозяйничать?
— Заспался маленько, — виновато протрещал Огневик, — день-то вчера, того-самого, долгий был. А я пока людей из долины дожидался, пока они костер жертвенный разжигали, пока все положенные слова жрец их произносил, — в этот раз болтливый уж больно попался — на сквозняке вон сколько времени простоял, аж...
— Кухня — твоя вотчина, — прервал Редрик, — вот и хозяйничай. А девица пусть другим чем займется.
— Отчего ж ей печь не позволить, раз охота такая есть у нее?
— Оттого, что ей с прошлой жизнью проститься следует, а как она с ней проститься, ежели будет здесь вертеться? — Редрик не мог не заметить, что платье на невесте ее собственное. Отвергла дары хозяина вулкана.
— Так ведь, хозяин, может статься, ей как раз легче-то и будет, ежели она чем привычным займется...
— Глупости не говори. Проходили это уже. Раду вспомни.
Огневик протрещал что-то невнятное. Раду он хорошо помнил. Слезами девица могла не только вулкан затопить, а и все долины окрест.
— Да ведь не похожа на безумную нынешняя-то невеста.
— Чтоб больше здесь ее не видел, — отрезал Редрик и вышел из кухоньки, хлопнув дверью так сильно, что стол каменный едва ль не подпрыгнул.
Огневик, привыкший к гневу хозяина, покачал головой, посылая россыпь искр к потолку, и принялся за готовку.
С удовольствием из своего укромного угла в горниле печи наблюдал, как невеста хозяина по кухоньке снует. Видел бы сам хозяин — и запрета б не было. А уж ежели б поглядел, как судьбу свою она прошлым вечером встретила, так и вовсе разговора этого не случилось.
Помнил Огневик, как невесты к хозяину шли: иные рыдали, иные в себе замыкались, чтоб уж позже всласть порыдать. А эта... То ли слезы заранее выплакала, то ли с судьбой своей смирилась. Огневик намеренно в печи затаился, чтоб за ней приглядеть. И увидел все, что надобно. Но хозяина ослушаться нельзя, гнев его страшен... А все Рада. Ежели б не она, нынешней невесте хозяин и слова б не сказал. Не за свой проступок девица страдает.
Покачав головой, собрал Огневик на серебряный поднос снедь: миску каши с яблоком, ломоть хлеба ароматного, девицей испеченного, маслом намазал, да кружку молока горячего налил и меда туда добавил. Хозяин теперь все одно есть не будет, хорошая каша пропадет. Огневик пожалел, что самому ему пища без надобности. Ну да ладно, девица вон, может статься, поест.
Скоро уж около покоев ее переминался. Входил едва ль не со страхом — слез не любил. Но страх оказался лишним — невеста хозяина стояла у окна, и по прямой спине ее и расправленным плечам смекнул Огневик, что слезы лить не собирается. Гневается скорее. Ну да гнев его не пугал. Недаром столько лет около хозяина вулкана провел.
— Поесть вот принес тебе, девица. — Дух, поднявшись на цыпочки, поставил поднос на столик у окна. Думал, откажется, но опять удивила — обернулась, кивнула, поблагодарила и села за стол.
Подняла на него прозрачные голубые глаза, под которыми темнота залегла, и спросила:
— А ты со мной пищу не разделишь разве? Тут ведь на двоих хватит.