Разожги мой огонь - стр. 11
— Это чем же здесь пахнет? — услышала громкое и, вздрогнув, выронила тряпицу, которой заслон прихватывала.
Обернулась — хозяин вулкана стоит в дверях, хмурится. Под глазами круги темные. Это отчего же? У меня такие после болезни появились, но он-то ведь здоровьем пышет. Или не спал всю ночь?..
— Хлеб вот пеку, — сказала просто. — Я ведь булочную держала, до того как… — осеклась, потом продолжила: — Отведаешь?
Вошел на кухню, медленным широким шагом обогнул стол. И хоть сам огромный, ступает легко, будто большой кот крадется.
— Огневик велел?
— Нет. Сама решила. Уж прости за самоуправство.
— Сама, выходит, — протянул.
— Смотрю — хлеба у вас нет, а какое ж начало дня без свежего хлеба… — объяснила отрывисто, сжимая в руках полотенце, которое заместо передника повязала, чтоб платье не запачкать. Отчего-то кухонька показалась совсем крошечной, будто хозяин вулкана все свободное место собою занял.
А он меня выслушал и сильнее прежнего нахмурился.
— Ты, невеста, к обряду должна готовиться, а для готовки здесь Огневик есть. — «Невеста» произносил чуть не насмешливо.
— И как мне к нему готовиться, подскажи? — прищурилась я. — Платья примерять или гобелены вышивать? Не все стены в твоем чертоге еще ими завешаны?
— А хоть бы и вышивать, — сказал, опершись ладонями о стол. Вчера не приметила, а сегодня увидела, что руки у него загрубевшие, будто работает тяжело. Да и рубаха в мокрых пятнах пота липнет к телу, обрисовывает рисунок мускулов на широкой груди и впалом животе…
— Не обучена, — пожала плечами, с трудом отрывая взгляд от представшего глазам зрелища.
Черная бровь хозяина вулкана поползла вверх, будто услышанному не поверил.
— Все девицы вышивать умеют.
Уперла руки в бока и посмотрела на него с вызовом.
— А я вот печь люблю. У меня и булочная своя в селении есть, — повторила еще раз. Вдруг не услышал.
— Была, — напомнил.
— Будь по-твоему — была. И что ж с того? — вздернула подбородок выше и тоже ладонями о стол оперлась.
Так и стояли, глядя друг на друга. Видела, как в каждом зрачке хозяина вулкана красная тревожащая искра плескалась. А когда жених заговорил, вздрогнула.
— По владениям моим одна ходить не смей. Тебе здесь не хозяйничать. И платье для обряда себе перешей, — велел.
— Да все едино мне, в чем хоронить будешь! — Только хотела из кухоньки выскочить, потянуло гарью. Ахнула, метнулась к печи, заслонку отодвинула, схватила лопату, вынула хлеб, аккуратно переложила на блюдо большое и грохнула на стол перед хозяином вулкана. — Плохого не замышляла. Только и хотела хлебом тебя угостить. У нас в селении принято жениха хлебом встречать.
— Я тебя о том не просил, — был ответ. И ничего в лице хозяина вулкана не изменилось.
Сорвала полотенце, бросила его на стол и после того с кухни ушла.
Поднималась по лестнице, а возмущение изнутри так и жгло. Жалко ему, что ли? Сколько мне на этом свете осталось: два дня, три? Чудовище из-под горы, оно чудовище и есть!
От быстрого шага закашлялась, да так, что пришлось на каменных ступенях усесться, чтоб приступ унять. Когда отпустило, вернулась в покои и сделала глоток микстуры. Кашель недовольно поворочался в груди, но не улегся, а с новой силой напал. Поскорее бы уж обряд свершился, чтоб и эти мучения позади остались. Подошла к камину — от жара кашель не так мучил. Мне и на кухне легче дышать было, не приди жених мой да не выгони.