Разожги мой огонь - стр. 13

Дух от неожиданности рассыпал горсть искр на узорчатый ковер. Лишь одна девица за все века службы у хозяина вулкана пригласила его трапезу разделить. А теперь еще и вот эта.

— А мне ж… это… того-самого… еда-то ни к чему, девица, — ответил, застенчиво ковырнув ногой ковер.

— Совсем не ешь? — протянула удивленно.

— Совсем.

— Грустно это, — задумчиво вздохнула.

— Отчего ж?

— А вот так поешь хлеба мягкого, запьешь молоком горячим, уже и жить веселей.

Огневик плечами пожал.

— Огонь — моя пища. Большего и не надо.

Хмыкнула только и за еду принялась. Кашу умяла в один миг, ломоть хлеба с маслом съела и даже пальцы облизала.

— На кленовых листьях определенно лучше бы вышло, — пробормотала, а потом и молоко выпила. Губы салфеткой льняной промокнула и только после того снова на Огневика глянула. — Благодарю тебя. Каши такой вкусной никогда не ела.

— Чего уж там, — буркнул Огневик, втайне довольный.

— Жених-то хлеб мой, наверное, и не попробовал даже? — Огневик протрещал что-то неопределенное. — А ему бы полезно было. Мягкий хлеб, говорят, и нрав крутой смягчает.

— А ты, девица, никак, хлеб пекла, до того, как сюда попасть? — И хоть слышал Огневик разговор ее с хозяином вулкана, решил больше узнать. Да и хозяина обсуждать боязно. Огневик помнил — тому всегда все ведомо.

— Булочную держала, — протянула девица невесело. — Каждый день до света вставала, пекла, а потом ко мне люд шел. Кто за хлебом, кто за сдобой, кто за сластями, а кто и за караваем свадебным. Бывало, и из дальних селений приезжали.

— Да ну? — не удержался Огневик.

Кивнула.

— У меня над входом в булочную крендель расписной висел, я сама придумала и плотнику рисунок показала, чтоб не напутал чего, а после, когда крендель готов был, сама и расписала его. Помню, едва ль не все детишки селения прибежали на этот крендель посмотреть, а я напекла точно таких же, сахаром свекольным полила и их угощала. — На губах невесты хозяина вулкана горькая усмешка расцвела, и Огневик только тогда опомнился. Может статься, и прав был хозяин, что не велел о прошлой жизни девице напоминать.

Но она опять удивила, в третий раз за утро. Тряхнула косами черными и сказала:

— Не хочу я о прошлом думать. Не сейчас.

— А вот это правильно, — одобрил Огневик. — Прошлое, того-самого, пусть в прошлом и останется.

— Согласен со мной, выходит? — спросила, прищурившись.

— А как же! Вот то, что сейчас происходит, это, того-самого, самое настоящее и есть. Этим-то дорожить и надо.

— А ведь и то верно. Покажи-ка мне тогда, Огневик, чертог хозяина вулкана. Ты ведь тут, уверена, каждый угол знаешь, — улыбнулась так заразительно, что Огневик и повода для отказа не смог отыскать.

5. Глава 5

— Туточки вот у нас западный зал, Рубиновым зовется. Видишь, девица, колонны, что свод удерживают, красным сверкают?

— Вижу, — отозвалась равнодушно.

Огневик говорил и говорил, а у меня от бесконечных залов уже в глазах рябило. Сама виновата. Думала, дух мне интересное что покажет, но он оказался хитрее — водил по пустым чертогам хозяина вулкана, где и убранства не было никакого.

— Рубиновые они и есть, оттого и зал так зовется. Раньше-то вместе с невестами, первыми красавицами селений, сундук рубинов давали, да прошли те времена. Потом люд смекнул, что и без каменьев драгоценных хозяин вулкана жертву примет. — Огневик задумался на несколько мгновений. — А после и с красавицами туго стало. Откупаются хворыми да умирающими. А хозяин, того-самого…