Разглашению не подлежит - стр. 25
– Сегодня вы увидите свою школу, – сказал доктор Пониковский, сухо поздоровавшись с Александром Ивановичем. – Это недалеко, в двадцати километрах от Смоленска. Местечко Катынь. Но прежде чем явиться в школу, вы должны сменить фамилию. Там никто не будет знать, кто вы. Имя и отчество тоже сменим. Вы сами какую бы взяли фамилию?
– Не знаю… Пока не думал…
– Надеюсь, думать недолго будете? Попробуйте решить быстро, у вас, русских, большой выбор. Если хотите, я помогу. Я знаю несколько очень известных русских имен. Может, назвать вас Меншиковым? Звучит! Меншиков был сподвижником Петра. Возьмите заодно и его имя. Александр Данилович Меншиков. Подходяще! Под этой фамилией вы будете жить и учиться в школе, собственная вам больше не нужна. Смотрите не проболтайтесь. В тыл Красной армии вас забросят тоже как Меншикова. – Пониковский помолчал, следя, какое впечатление произведет на новичка сказанное. – Должен предупредить: в школе от вас потребуют строжайшей дисциплины, послушания, беспрекословного выполнения приказов. Вы человек благоразумный, надеюсь, понимаете, о чем идет речь. Учтите и сделайте выводы. Дабы не было нежелательных последствий… Вопросы есть?
– Всего один: я хотел бы знать, как долго моя жена будет оставаться в Вязьме.
– Полковник уже дал указание подобрать ей квартиру в Смоленске. Для квартирмейстеров это не представит особых затруднений…
– Верю, – быстро ответил Козлов.
Пониковский продолжал:
– Встречаться будете раз в неделю. Порядок одинаков для всех. Не вздумайте отлучиться из школы без нашего разрешения. Убежать вам не удастся, пуля догонит. Но дело не в этом. Нам нужна конспирация, поняли? Как у вас с язычком? Умеете держать его за зубами?
Пониковский был лет на пять моложе своего шефа, выше полковника ростом, в его черных, не умеющих улыбаться глазах таилась жестокость. Он не заигрывал, не льстил, точно ему было все равно, получится из пленного советского командира немецкий разведчик или нет. Впрочем, лично он с первой же минуты встречи с Козловым пришел к выводу, что не получится. Об этом впечатлении доктор Пониковский доложил шефу по телефону, как только приехал в Катынь.
Всю дорогу до местечка Катынь Пониковский молчал. Он сидел рядом с водителем и смотрел только вперед. Его коричневая, с глубокими бороздками морщин шея чем-то раздражала Козлова. Может быть, своей неподвижностью? Или схожестью с бычьей? «Вот с кем опасно остаться один на один», – подумал Александр Иванович.
Через полчаса по правую сторону дороги показались приземистые бараки, крытые толем. Шея доктора Пониковского чуть шевельнулась. В этих бараках размещалась школа, готовившая для фронтовой «Абверкоманды-103» шпионов и диверсантов.
Машина остановилась у первого барака, и Пониковский резко толкнул дверцу.
– Инспектор Унт, – бросил он подскочившему к машине немцу с выпиравшим из-под мундира животом, – оформите на него документы. – Он кивнул в сторону Козлова: – Новичок!
– Пойдемте, – инспектор Унт тоже говорил по-русски, – здесь у нас штаб.
Он повел Козлова в барак.
Усевшись за однотумбовый письменный стол, инспектор достал из сейфа пухлую папку с бумагами, спросил, почесав короткими пальцами, лысый затылок:
– Фамилия?
– Козлов…
– Эту фамилию вам дал Пониковский?
– Это фамилия моего отца.