Разбойник Кадрусс - стр. 22

В настоящую минуту у них шла странная борьба. Император отдал два приказания, которые он считал очень важными. Он получил верные сведения, что легитимисты составили заговор, который, однако, невозможно было открыть. Он поручил это Савари. Тому это не удалось. Фушэ ожидал этой неудачи, чтобы начать действовать самому и выказать свою силу. Сверх того Наполеон, друг порядка, чувствуя, что Франция хочет от него спокойствия и безопасности, установил во всей империи самое полное спокойствие, кроме однако одного пункта. Все шайки разбойников, опустошавших страну во времена Республики, Директории и Консульства, были уничтожены, все… кроме одной – шайки Кротов. Она была неуловима, она ускользала от всех преследований. Но, сначала оставив Савари одного бороться с Кадрусом, Фушэ наконец собирался действовать сам. Он не скрывал от себя затруднений своего предприятия. Но он принял совсем не такую тактику, как Савари. К несчастью, этот хитрый ум не предвидел, до какой степени может дойти смелость Кадруса. Однако борьба началась на другой день после того, как было доказано, что Кроты действовали в окрестностях Фонтенебло.

Мы опишем первую фазу этой странной борьбы между могущественным министром и атаманом разбойничьей шайки, борьбы представлявшей животрепещущий интерес.

Не успели Жорж и Фоконьяк вернуться домой, как слуга принес им визитную карточку.

– Маркиз, – сказал Жорж, прочтя: – адъютант генерала Савари желает с нами говорить.

Он передал карточку Фоконьяку. Тот взглянул на неё, потом сказал слуге:

– Скажи этому капитану, что маркиз Алкивиад де-Фоконьяк от имени своего и кавалера де-Каза-Веккиа извиняется, что не может немедленно его принять и просит его подождать несколько минут, пока они переменят белье. Ступай.

Слуга ушел; де-Фоконьяк посмотрел на Жоржа.

– Уж не напал ли Савари на наш след? – сказал он на языке изобретенном их шайкой.

– Не думаю, – сказал Жорж с равнодушным видом. – Жан уверил нас, что в настоящую минуту опасаться нечего.

– Чего же хочет этот Савари?

– Дать ответ на наши просьбы.

– Это правда. Уже не принес ли он и патенты?

– Вероятно.

– Что нам в таком случае делать?

– Отказать.

– Предоставь мне вести разговор.

– Охотно.

Жорж позвонил. Явился слуга.

– Проси! – сказал Жорж. – И не забудь, что ты должен разыгрывать роль оригинала, – шепнул он на ухо Фоконьяку.

– Как же! – сказал гасконец с беспримерной самоуверенностью. – Оригинальность благородных маркизов де-Фоконьяк известна…

Он не успел закончить фразы. Вошел адъютант Савари. Не смотря на аксельбанты и эполеты, которые, как ярлык на склянке, показывали положение и чин молодого человека, синие очки, закрывавшие глаза, беловатый цвет лица, кошачьи ухватки скорее принадлежали к дипломатическому, чем к военному ремеслу. Он был верным представителем своего начальника, этого разнородного существа, на половину адъютанта императора, на половину полицейского. После всех формул известной вежливости, бросив взгляд вокруг себя, взгляд, угаданный, но не виденный Жоржем и его товарищем – синие очки мешали видеть, куда глядел адъютант – он сказал, с изученной улыбкой, что он пришел от Савари, своего генерала, доложить маркизу Алкивиаду де-Фоконьяку и его благородному другу Жоржу Каза-Веккиа, что его величество, удостоив принять в соображение особенные достоинства этих господ, изъявил желание принять их поручиками в свою армию.