Разбойник Кадрусс - стр. 21
Так как борьба началась между Кадрусом и этими двумя лицами, служившими олицетворением императорской полиции – борьба гигантов, изумившая тех, кто следил за её развязкой, – мы набросаем эти два типа.
Фушэ, герцог Отрантский, министр полиции, бесспорно был одним из самых замечательных персонажей в Современной истории; во время Республики он отличался крайностью своих поступков; его можно было принять за одного из самых свирепых и самых суровых проконсулов, на которых комитет общественного благосостояния возлагал самые кровавые поручения. Как Корье в Нанте, Фушэ покрал Лион развалинами и кровью, и тысячами расстреливал граждан. Этот кровожадный человек не был тигром, а ещё менее львом. Он походил на волка по свирепости, и на лисицу по хитрости. Несмотря на то, что он компрометировал себя во времена террора, он действовал так искусно, что избавился от эшафота после термидорской реакции. Он сумел поставить себя под защиту торжествующей партии и спас свою голову, свое состояние и свое влияние с ловкостью, которую доказал самым изумительным образом.
Настала Директория. Фушэ был сделан начальником полиции. Он сумел воспользоваться своим положением, чтобы узнать тайны могущественных лиц и составить себе оружие из этих тайн. Тем, кто старался ему навредить, он наносил один из тех верных ударов, которые служат вместо предостережения и парализируют недоброжелателей. Бонапарт нашёл, что Фушэ был для него необходим, и взял его к себе. Во время консульства министр полиции, при Маренго, где должна была решиться судьба Наполеона, составил тайный триумвират с Сиесом и Мерленом с целью разделить власть во Франции, в случае если первый консул будет побежден. Интриган Фушэ умел компрометировать других и выпутать себя. Сиес и Мерлен попали в немилость к Бонапарту, который узнал об их проделках; Фушэ сохранил свое положение и остался в силе и непоколебим. При наступлении Империи его влияние и кредит ещё увеличились. Он сумел сделаться необходимым для Наполеона, который ненавидел его, презирал, опасался и не смел удалить; император успел оценить силу этого грозного бойца.
Фушэ, сделавшись герцогом Отрантским, был для Наполеона самым важным человеком во Франции и даже в целом свете.
Но у него был соперник, Савари. Наполеон хотел противопоставить Фушэ перевес; он нашел в Савари человека смелого, хитрого, предприимчивого, более способного к деятельности чем Фушэ, но с умом не таким обширным, как у его соперника. Наполеон давал Савари, которого он сделал генералом, – чтобы придать ему вес – тайные поручения вне политики и полиции. Фушэ видел в Савари врага, который никогда не поднимется так высоко, как он. Он сразу понял этого человека.
– Это, – говорил он: – умная рука, а я – голова.
Вместо того, чтобы разбить этого соперника, он позволил ему усилиться в фаворе, делая вид, будто он иногда этого опасается и дуется на Наполеона. Искусная политика. Он оставлял Наполеону ребяческое удовольствие думать, что он ставил серьезное противодействие могуществу своего министра, которого Савари беспокоил однако менее соломинки; время от времени он подавлял его превосходством своей гениальности, потом блистательно поправлял ошибки доверенного человека императора.
В подобных случаях ожидали немилости Савари, но с долготерпением, удивительным для тех, кто не знал причин его пристрастия, император защищал свою правую руку и вознаграждал Савари за страдания самолюбия. Таково было положение обоих наполеоновских министров полиции. Один был министром явным, другой – тайным. Оба вели между собой борьбу.