Расследование - стр. 21
Я понимаю: это ненадолго, совсем скоро начнется трансляция, на которой придется говорить и нам. Говорить со всеми Разумными, объясняя им произошедшее и что именно необходимо, по нашему мнению, делать. Нам нужно быть уверенными и убедить Разумных разрешить погружение, чтобы спасти детей. Кроме того, есть у меня ощущение, что и с детьми нас ждут сюрпризы… Вот еще что странно. С момента начала расследования я стала больше чувствовать, но…
И у Ильи, и у меня дар очень слабый и однобокий, но именно в последние дни я вижу очень многое, как будто потенциал моего дара вырос во много раз, сделав его универсальным. Возможно ли такое?
Илья Синицын
Что-то необъяснимое происходит. Я начинаю все сильнее ощущать Улю – ее эмоции, чего быть не может даже теоретически – у меня дар другой. Но тем не менее я именно что чувствую ее грусть, неуверенность, усталость, отчего обнимаю мою хорошую девочку, подсознательно ожидая агрессивной реакции, но… Ее не следует, напротив, на нас обоих сходит умиротворение, как будто именно так и правильно.
Странно еще и то, что меня совсем не пугает подобное ее состояние, а за возможность подержать Улю в объятиях еще хоть немного я пойду на что угодно. Не знаю, что с нами происходит, но потерять эти мгновения я не соглашусь ни за что на свете. На первый взгляд кажется, что она дремлет, но я чувствую – это не так. Она тоже что-то ощущает, просто не может пока сформулировать, что именно. И тут почти беззвучно открывается дверь.
– Ага, – задумчиво произносит Мария Сергеевна, с интересом глядя на нас. – Ну что, готовы?
– Готовы, – киваю я, думая о том, не взять ли Улю на руки.
– Пойдем, – с явным сожалением в голосе говорит она, выбираясь из моих объятий.
– Очень интересно, – замечает глава группы Контакта.
Что именно ей интересно, спросить я не успеваю. Она выходит из каюты, мы движемся за ней, судя по всему, в зал совещаний или подобное место. Зайдя внутрь, я вижу уже готовую для трансляции… хм… область. Как выглядит официальная трансляция, я много раз видел, но вот то, что камеры берут только определенную область пространства, не знал. Впрочем, все логично.
– Слушайте, Разумные! – начинает трансляцию Мария Сергеевна.
Она рассказывает о сне Ксии, затем о том, что показала мнемограмма, следом наступает очередь ребенка. Я вижу, как девочка держится за своего мальчика, слегка завидуя ему – они совершенно точно едины и смотрятся невероятным чудом. Просто невозможным. Я бы тоже так хотел… Стоит только так подумать, и я чувствую прикосновение Ули. Повернув голову, вижу смотрящую на меня с совершенно нечитаемым выражением в глазах напарницу, и улыбаюсь ей.
– Мы готовы лететь, – твердо произносит Ксия, глядя прямо перед собой. – Мы готовы ради тех детей, что все равно находятся в опасности!
Умница какая, просто героическая девочка! Такой можно и нужно гордиться, и я вижу гордость в глазах родителей этих юных героев. Но вот наступает и наша очередь. Переглянувшись с Улей, я ощущаю ее желание спрятаться, поэтому выступаю вперед, прикрывая ее собой от камеры. Краем глаза заметив понимающую улыбку товарища Винокуровой, начинаю свою речь. Я рассказываю обо всем, что удалось узнать, о том, как подозревали не того, каким образом выяснилось, кто действительно виновен. Я говорю о мнемограмме, свидетелем которой мы с Улей стали, насколько она страшна, медленно переходя к причинам этого.