Расколотая душа. Книга 1. Картина смерти - стр. 37
– Понятно. – Женя поджала губы, немного ошарашенная такой откровенностью Полины. Она говорила легко и свободно, будто знала Женю всю жизнь. Той даже показалось, что Полине было все равно, с кем и о чем говорить. Главное, чтобы слушали.
– В общем, раздевайся и проходи, расскажешь о себе. Сейчас поставлю чайник. Чувствуй себя как дома.
Женя повесила рюкзак на стойку для верхней одежды и огляделась. Обычная двухкомнатная квартира.
«Но почему мне кажется, что здесь, кроме нас, есть кто-то еще?» – мелькнуло в голове.
Женя стояла в небольшом коридоре, прямо была кухня, справа – ванная и туалет. Слева – продолжение коридорчика и две двери, ведущие в комнаты. В одной из них будто кто-то находился. Женя сама не могла понять, почему так думает, но отделаться от чувства, что некто прислушивается к ее дыханию, никак не получалось.
В квартире пахло цитрусами, и выглядела она как картинная галерея – на стенах в крошечном коридорчике висели холсты самых разных размеров и форм: прямоугольные, квадратные, круглые. Тут были копии экспрессивных картин Сесили Браун и меланхолия неизвестного Жене автора. Они, по мнению Жени, совсем не сочетались, напоминая американские горки чужих чувств: сначала душа наполнялась невероятной энергией и счастьем, а после тут же утопала во мраке и липком горе.
– Ты где? – послышалось с кухни. – Руки можешь помыть в ванной, она тут.
– Да, спасибо. Я немного зависла на картинах, – улыбнулась Женя. – Их нечасто встретишь в обычных квартирах. Хотя вы живете с художницей, поэтому вроде как ничего необычного.
«Что за ерунду я несу?» – подумала Женя.
– Браун – моя любимая художница, – подойдя к ней, сказала Полина, – поэтому ее работы висят на виду. А рядом – последние творения твоей сестры.
– То есть вы хотите сказать, это нарисовала моя сестра?
– Со мной можно на «ты», – мягко сказала Полина и продолжила после Жениного кивка: – В остальном – да. Это нарисовала Кира за последний год. Раньше она не выдавала таких шедевров. Только не говори ей, что я так сказала. Она может обидеться.
Висевшие на стенах картины Киры ужасали. Женя не узнавала «почерк» сестры. Казалось, жуткие шедевры рисовал незнакомец.
С холстов взирали чудовища без лиц и эмоций. Кровожадные сюрреалистичные сюжеты пробуждали внутри одновременно отторжение и восхищение. Женя остановилась возле одной из картин и с упоением и страхом начала вглядываться в беспробудный мрак – с холста на девушку смотрело человеческое существо, но вместо губ, глаз, носа, рта и бровей зияла черная как смоль дыра.
Женя фанатично рассматривала мазки, представляя, как это создавалось, и вдруг она заметила, что все линии были четкими и продуманными. Они напоминали математический алгоритм. Кира использовала незнакомую Жене технику – она проворачивала ворс кисти, создавая едва заметные круги из разных оттенков. Черный незаметно перетекал в темно-серый; темно-серый в светло-серый; тот, в свою очередь, в бледно-серый и, наконец, в белый. А после все начиналось сначала – от черного к белому. Каким образом Кире удалось создать гипнотическую картину, оставалось загадкой. При этом, отойдя чуть назад, невозможно было даже заметить четко выверенный алгоритм.
У Жени закружилась голова, но как только она перестала рассматривать работу сестры, стало заметно легче.