Расколотая душа. Книга 1. Картина смерти - стр. 35
Женя в одиночестве корпела над своими первыми эскизами. Чтобы поступить в школу, нужно было нарисовать все что угодно. Женя даже не рассматривала написание портретов – не хотела упасть лицом в грязь. Поэтому воссоздала на шершавой бумаге рабочий стол сестры: ее книжные полки, вырезки из журналов и газет, которые она приклеивала малярной бумагой к обоям, древний стакан, хранивший карандаши и кисти разных форм и размеров. Женя потратила на рисунок несколько дней.
– Ты хорошо чувствуешь тени и уверенно держишь карандаш. Немного некорректно изображаешь объем, но этому я тебя научу, ради этого мы тут и собрались, правда? Будешь рисовать у меня графику, – сказал Жене на первом занятии ее будущий преподаватель Айрат Вавилович. – После ты можешь стать хорошим архитектором. Архитекторы и дизайнеры интерьеров хорошо зарабатывают.
На это Женя лишь скованно улыбнулась. Она не осмелилась сказать, что в школе художественных искусств хочет научиться рисовать портреты маслом или акварельными красками. Женя ничего не имела против карандашей, но при виде красок вдохновением наполнялась каждая клеточка ее организма – сопротивляться этому магическому чувству она не могла.
– Живопись не для тебя, – будто прочитав ее мысли, сказал преподаватель.
Потом Женя часто глядела на доску почета в художественной школе, где висел портрет ее преподавателя. Под фото было написано: «Кичибеев Айрат Вавилович блистательно чувствует таланты своих учеников. Его напутствия – билет в счастливую жизнь».
Жене не нравились эти слова. Она считала, что Айрат Вавилович ошибся, когда сказал, что ее призвание – архитектура, а потому и фраза на почетной доске – всего лишь пустой звук.
Спустя несколько занятий Женя осмелела и попросила преподавателя научить ее рисовать красками. Но он сказал то же, что и в их первую встречу: «Живопись не для тебя».
Айрат Вавилович учил Женю рисовать разными карандашами – твердыми, мягкими, с толстым и тонким грифелем. Графитовыми палочками, углем… Женя даже в сонном состоянии могла с легкостью управлять черно-белым рисунком: его тенями, объемом, линиями. Айрат Вавилович почти до совершенства отточил ее навыки в графике, но не научил обращаться с маслом и акварелью.
– Если ты правда хочешь писать красками, учись сама, – отвечала на жалобы сестры Кира, не отрываясь от пейзажей. – Ее, понимаете, искусству учат, а она жалуется. Закатай губу. У тебя получается изображать из ничего картинку, это уже многое. Теперь ты должна сама понять, как тебе рисовать дальше, какой стиль выбрать и к чему у тебя лежит душа.
Поэтому Женя начала копировать картины великих художников. Она не знала ни их имен, ни биографий, ни названий стилей, в которых они работали. Она просто видела картинку в интернете, скачивала ее и пыталась перенести сюжет на альбомный лист или холст. А когда Женя впервые оказалась в музее изобразительного искусства, надолго запомнила все техники и приемы, чтобы впоследствии перекладывать их на свои работы.
И вот она попробовала взяться за портрет Киры. Женя нарисовала идеальный эскиз карандашом, но не смогла сохранить схожесть с оригиналом, когда наносила на холст масло. Многие линии утратили силу, потерялись. Выбор цветовой палитры и вовсе оставлял желать лучшего. Ничего не вышло.