Раны заживают медленно. Записки штабного офицера - стр. 35

Почти трехлетний отрезок моей службы в окружном аппарате и учебы в академии был сложным периодом в жизни Красной армии. Международное положение нашей страны отличалось напряженностью. В Европе бушевала Вторая мировая война. На нашей границе в разных местах возникали военные конфликты: боевые действия с японскими милитаристами в районе реки Халхин-Гол, освобождение Бессарабии, война с Финляндией, ввод войск в Прибалтийские государства, освобождение западных областей Украины и Белоруссии. Эти события прямо или косвенно затрагивали все стороны жизни нашего государства. Они особенно сказались на войсках всех военных округов: шло развертывание, перевооружение и реорганизация войск, переиздавались уставы и наставления, расширялась подготовка военных кадров, проводились крупные тактические учения и маневры.

Северо-Кавказский военный округ считался внутренним округом, он далеко отстоял от вероятных районов военных действий и служил источником мобилизационного развертывания, формирования, обучения и отправки в приграничные округа соединений и частей, групп офицерского и политического состава. Нельзя было даже отдаленно предположить, что до территории округа когда-либо докатится пожар войны. Количество соединений и специальных частей в округе все увеличивалось за счет новых формирований и прибывших после окончания войны с Финляндией. В частности, к нам прибыл с Финского фронта 34-й ск. В этих условиях штаб округа не успевал поворачиваться. Дело осложнялось еще и тем, что командование и руководящий состав управлений и отделов часто меняли: одни уходили, другие приходили. За три года сменилось несколько командующих округом и начальников штаба.

Командующими побывали, после Каширина, Голубев, Качалов, Ефремов, Тимошенко, Конев. У каждого из них был свой подход к делу, свои требования, принципы и увлечения. Например, Тимошенко любил тактику и непрерывно проводил лично тактические учения от батальона до дивизии. М.Г. Ефремов увлекался стрельбой из личного оружия и физической подготовкой, И.С. Конев – военными играми и проверкой боевой готовности с подъемом по тревоге целых соединений. Все это ставило штаб в крайне тяжелое положение: надо было приспосабливаться к требованиям каждого нового командующего и начальника штаба. Случались и казусы. Вот два из них. На должность командующего прибыл генерал-лейтенант М.Г. Ефремов. С первых же дней он поставил штаб в щекотливое положение. Понесут ему на подпись ту или иную служебную бумагу. Он бегло просматривает ее и грубо отбрасывает, не подписав. Но почему не подписал, не говорил; это оставалось загадкой. Докладчик снова и снова ее просматривал, все находил правильным и докладывал на подпись заново. Повторялась та же картина. Весть об этом разошлась по всему штабу, и люди терялись в догадках, но разгадать секрет так и не могли. Только спустя несколько дней, через приехавшего с ним адъютанта выяснилось, что командующий подписывал бумагу, если под ней заделывалась подпись совершенно невероятным образом: «Ефремов. М.». Без точки после фамилии и инициала бумага отвергалась. Первый же документ с так сделанной подписью был подписан без слова. Как-то генерал Ефремов перед рассветом объявил Управлению округа боевую тревогу и весь офицерский состав вывез на стрельбище, находившееся километрах в десяти от города, и приказал стрелять из пистолетов по заранее приготовленным мишеням. Выполнивших упражнение щедро наградил ценными подарками, а невыполнившим объявил по выговору, хотя таких оказалось примерно половина, и приказал идти пешком в штаб. Они сумели добраться только к вечеру, и рабочий день был потерян. Впоследствии этот требовательный и своевольный генерал оказался истинным патриотом и героем. Осенью 1941 – зимой 1942 года он командовал 33-й армией на Московском направлении. В ходе наступления из-под Москвы часть сил армии глубоко вклинились на запад, подойдя к Вязьме. Противнику удалось выйти на ее коммуникации и окружить так называемую западную группировку армии. После длительных боев в невероятно тяжелых условиях эта группировка была ликвидирована противником. Ефремов неотлучно находился с окруженными войсками. Когда создалась явно безнадежная обстановка, высшее командование предложило ему вылететь из котла на самолете в последний возможный момент. Но командарм отклонил это предложение, заявив, что его можно спасти только вместе с армией. А если это невозможно, то он разделит участь остающихся в окружении солдат и погибнет вместе с ними. Так он и поступил: в самый последний момент, при попытке немцев захватить его в плен, застрелился, но не сдался. Ефремов погиб как истинный солдат. Благодарная Родина увековечила его имя памятником на месте гибели. До этого он успел покомандовать, после СКВО, двумя округами и армией.