Радио «Морок» - стр. 25
Побросав вещи, мы заново обулись и отправились к туалету. Было что-то детсадовское в том, что мы шли туда гуськом и все вместе.
К добротному дощатому домику с ироничным вырезанным сердечком на двери вела еще одна тропинка между грядками, но уже не возделанными, а еще с прошлого года заросшими сорной травой, одуванчиками и лопухами. Дверь туалета была закрыта на деревянный вращающийся ромбик, и мама, поколебавшись, все же протерла его влажной салфеткой, услужливо предложенной Лесей.
Дверь распахнулась, и на нас дохнуло не ожидаемой отвратительной вонью, а прелой листвой и плесенью.
– Что. Это. Такое.
Леся была подавлена.
– Я думала, будет намного хуже, – оптимистично откликнулась мама.
– Реально… – только и подытожила я.
В темном узком домике с зияющими щелями между досок было холодно и немного сыро. Стены покрылись мхом, но сам настил с дыркой посередине, похожий на лавку в бане, выглядел крепким и сухим. Настолько сухим, что как бы не насажать заноз.
– Похоже, им сто лет никто не пользовался. Хозяева – точно. Но это же и к лучшему! Зато чистенько.
Мамина радость выглядела несколько наигранно, но выбора у нас все равно не было.
– Какое-то средневековье! – безостановочно бурчала Леся. – Я хочу домой! Когда папа приедет? Никогда больше не поеду в деревню. Фу! Фу!
Мы с мамой молчали, стиснув зубы. Понятно, что дядя Митяй не горел желанием пускать нас в санузел в своем доме. Мы, может, тоже его к нам не пустили бы в похожей ситуации, но все же я не ожидала ничего подобного.
Так же молча мы вернулись в свой домик и долго, очень тщательно мыли руки. Неужели те, кто бросает городскую жизнь и уезжает жить на природу, готовы мириться с этим? А у хозяев-то небось в доме нормальный туалет. А нас заставляют страдать!
Закончив наконец копаться в сумках, мама печально вздохнула и тут же улыбнулась как ни в чем не бывало:
– Пойдем спросим, где здесь можно поесть. Вы ведь хотите?
Уверена, что ответ мама слушать не стала бы, даже если бы мы сто раз сказали, что еще не хотим.
Опять гуськом мы направились по дорожке к хозяйскому дому. Мне показалось, что на кромке грядок в траве – вперемешку прошлогодней сухой и новенькой свежевыросшей – кто-то передвигался, сопровождая нас, но стараясь остаться незамеченным. Только качались одуванчики и листья лопуха. Какой-то зверек, что ли? Разглядеть я его не смогла.
Поднявшись по рассохшимся ступеням крыльца, постучав в открытую дверь (мама постучала) и тщательно вытерев обувь о валяющийся у порога половичок, больше похожий на тряпку, мы вошли в дом. Снимать или не снимать кроссовки? Леся явно страдала, что мы грязним пол в жилом доме, но, судя по всему, предпочла бы надеть одноразовые бахилы, чем пройтись здесь в своих чистеньких носках. С другой стороны, ни в прихожей, ни в комнате не было никаких ковров и дорожек, только окрашенные коричневой краской скрипучие доски. И выглядели они отнюдь не так чистенько, как в нашем домике при бане. Во всяком случае, на этот раз Леся побрезговала проверить их пальцем.
На первый взгляд в комнате никого не было, хотя сразу за входной дверью на огромных, вбитых в стену железных крюках висела многочисленная верхняя одежда, в том числе знакомая телогрейка, а под ней на полу неаккуратно валялись разношенные ботинки и калоши.