Пятьсот дней на Фрайкопе - стр. 6
Последнее, о чем она подумала – о букете фиалок и о том, что день рождения Мэли будет испорчен новостью о смерти Рин, а Рин очень и очень не любила портить людям праздники.
Именно поэтому она не пошла на свадьбу Ранго, она бы точно испортила настроение гостям своей снулой миной.
Снулая мина – это не характерное для Рин выражение. Приличные люди такие фразы не используют, но так однажды сказал о ней Ранго, и ей теперь никогда не стряхнуть с себя этих слов.
«Обрати внимание, Рин».
Шепот исходил не изо рта существа, а из тех самых усиков, что подползли к ушам Рин. Всполох ослепительно сиреневого цвета окатил улицу, сгусток распался на части и потонул в дрожащем тумане.
– Испугалась? Давай-ка, скорее домой иди! – крикнул доктор Ибс.
К слову говоря, все фрайкопцы владели силой в той или иной мере.
– Спасибо… – севшим от страха голосом ответила Рин, но доктор уже зашел в лавку, одиноко брякнул дверной колокольчик.
Туман частенько нападает на отбившихся от стада горных коз, а на улицах города высасывает жизнь из бродяг, пьяниц и магических бездарей.
Обычное происшествие: напали на инфама с отсталого, по мнению фрайкопцев, фрагмента, а доктор всего лишь выполнил гражданский долг.
Но эта сущность знала имя Рин. Одно дело, если бы Рин была популярным в городе человеком, но она инфам, который общается только с теми, кто живет в доме милости. Из жителей Фрайкопа даже доктор не знает ее имени, хотя его лавку она посещает два раза в неделю.
А сущность отчетливо произнесла: «Рин».
Коснуться тележки и идти до самой двери дома милости, сжав в кулаке камень маминого перстня.
Глава 3. Плюсы, скелеты в шкафу и ойгоне.
Люди часто забывают о важных датах, вроде дня знакомства, дня рождения прабабушки, о важных вещах, вроде чистки зубов не только щеткой, но и нитью.
Рин все старалась запоминать, а уж о списке того, что ей нужно было принести в очередную среду, не стоило и говорить.
Но она забыла! Забыла взять туфли Оллибол на обратном пути, купить фиалки для Мэли и успокоительное для Джироламо.
– Не могу поверить, друллега! – всплеснула руками Оллибол. – Что же такого произошло?
Рин не любила жаловаться, ведь жаловаться – это портить настроение другому человеку. Приличные люди так не делают.
– Прости меня! Я так виновата! Я очень виновата перед тобой, и Мэли, и всеми… Я не знаю, как так случилось… – растерянно ответила она.
– Как так случилось? Уж не пытайся что-то от меня скрывать! Если в твоей скучной жизни что-то произошло, я должна об этом знать, как твоя единственная подруга!
Оллибол занимала почётное первое место в графе плюсов жизни на Фрайкопе. Вместе с переездом ее жизнь не стала менее увлекательной. И по субботам, когда Рин дежурила с больными, Оллибол ходила в центр города, посещала театральные постановки, как свои пять пальцев знала местные бары и завела себе субботних подруг, с которыми по утрам пила кофе.
Стоило ей появиться хоть где-нибудь, она сразу становилась эпицентром внимания. И привлекала его не только крупными габаритами, не характерными для фрайкопцев, но и громким заливистым смехом, крепкими словечками, каких приличная девушка не должна употреблять (Рин даже смогла убедить себя, что и в этих маленьких словесных грехах Оллибол есть свой шарм). А ещё она никогда не стеснялась своего роста и веса, широченных плеч и крупных бёдер и с гордостью носила ярко-красные туфли на высоком каблуке…