Пятьсот дней на Фрайкопе - стр. 5
И только она в этом виновата!
Не просто так именно Лью ходил за продуктами. Уж точно магу было проще справиться со сгустками, чем Рин.
Тридцать восемь шагов до продуктового магазина от церкви. Одиноко стоявшая на мостовой тележка покатилась следом. Чтобы не думать о своих несовершенствах, Рин считала, и так было всегда.
Свою жизнь она бы охарактеризовала словом «счет», и не надо объяснять, что это значит.
Сумма, которую правительство Фрайкопа жертвовало домам милости, была вдвое ниже, чем на Кальсао, и это третья строка в графе минусов.
Стиральный порошок, средство для мытья посуды, упаковка из десяти бутылок козьего молока, козий сыр, три кочана капусты, пять килограммов батата, спелая тыква, специи, пять десятков яиц. Консервы из кондоров заслужили отдельный пункт в графе минусов. До такого докатиться могли только жители Фрайкопа.
Ведь если подумать, кондоры – птицы-падальщики (это их противный крик слышен в небе), питаются они тушами коз и овец, которых разорвал туман. Не тот туман, что хищно стелется по мостовой, а тот, что таится ниже, в обрывах. А потом этих птиц сбивают охотники, продают на фабрику, а уж там из стервятников делают консервы для жителей Фрайкопа. Одним словом, кондоров, и не надо объяснять, что это значит…
Колесо тележки жалобно скрипнуло. Конечно, ведь Рин все еще грузила в нее консервы, пакеты с крупой и макаронами, банки с яблочным пюре. Этого запаса хватит на две недели, но на следующей Рин все равно пойдет за продуктами, просто выберет другие необходимые вещи.
Всегда же что-нибудь необходимо.
Рин очень не хотелось признать тот факт, что это страх заставляет ее ходить среди прилавков, ведь все, что было нужно, уже лежало в заполненной доверху тележке.
От магазина до церкви тридцать восемь шагов, и Рин только что сделала первый. Туман обхватил щиколотки. Вглядываться в него было занятием бесполезным, все равно Рин бы не смогла заметить их заранее. Лишь выныривая на поверхность, сгустки обретали почти черный цвет, будто были тенью тумана или же вдохнули его суть. Два, три, четыре шага – и вот Рин уже бежала к церкви, бросив тележку волочиться за собой.
Гиблое это дело – выходить из дома по средам, когда туманность на Фрайкопе повышенная. Во всем виноваты вторники с их курсирующими туда-сюда межфрагментарными дирижаблями и воздухоплавателями. Если бы туман по вторникам не усмиряли власти Фрайкопа, по средам можно было бы спокойнее ходить за продуктами. Рин же не знала этих тонкостей, когда выстраивала цепочку своих действий, поэтому, увы, именно в самый туманный день она разбирала купленные продукты и делала расчет на ближайшую неделю.
А теперь из-за того, что Лью укатил, взять и поменять все?
«Разумеется, это можно сделать на следующей неделе», – подумала в двенадцатый раз.
Раз уж Рин уродилась без таланта к магии, ей приходится переходить на бег там, где иные могут пройтись, вооружившись парочкой заклинаний.
Сама во всем виновата. Во всем виновата сама.
До церкви оставалось десять шагов, когда шепот из тумана заставил дрожать и тележку, и Рин. Сгусток поднялся прямо перед ней, из клубов пепельного дыма собрался в фигуру человека, и усики тумана потянулись к ноздрям Рин – она перестала дышать. Тогда усики поползли по бровям, холодными струйками потянулись по вискам к ушам. Рин хотела закричать, но истинные интроверты не кричат даже перед смертью. Зажать бы уши, чтобы усики тумана не проникли внутрь, но руки онемели от страха.