Пустота Евы - стр. 18
Дома в это время Алена сидела у окна и внимательно смотрела в сторону леса. Каждый раз вскакивала и выбегала на улицу, когда на опушке появлялась какая-нибудь фигура. Но это оказывались или местные бабы с мужиками, или ребятня, или чья-то собака.
Сыновья, кроме младшенького Миши, были на пахоте. Миша молча сидел рядом с кроваткой Евы, которая спала, прижимаясь к коту. Рыжику очень понравилось спать в люльке у Евы – это теперь было его любимое место.
– Сынок, сбегай к соседям, попроси соли, – говорила мальчику Алена, продолжая смотреть в окно. Голос ее был ровным и спокойным, от которого мальчику было не по себе. Миша вскакивал со своего места и бежал к соседям за солью.
– Сынок, сбегай в огород, нарви щавеля, – Миша бежал в огород.
– Миша погляди, идет, кажись, кто-то. Выйди на крыльцо, проверь, – мальчик послушно выходил на улицу, но там никого не было.
– Нет никого там, – возвращаясь, говорил он маме.
– Точно нет? Может ты смотрел плохо? – Алена продолжала смотреть в окно. Миша повторил, что никого не видел.
– Иди еще посмотри, посмотри сынок.
– Мам, я ходил, никого, – неуверенно ответил Миша.
– Я сказала! Иди и посмотри! Чего ты сидишь как истукан? Что ты ничего не делаешь?! Где твои сестры?! Почему ты их не ищешь?! – Алена вскочила со своего места и начала кричать на мальчика, который, закрыв уши ладошками, начал в голос реветь. Кот подпрыгнул и попытался выскочить из дома, но, увидев, что дверь закрыта, спрятался за печь. Ева проснулась и начала пищать.
– Отец до сих пор в лесу! Братья твои работают! А ты чего сидишь?! Миша, ты чего сидишь и ничего не делаешь?! Миша! Сынок! Где твои сестры? Где Танечка? Где Даш… – голос у Алены сорвался, она опустилась на пол, закрыла лицо руками и начала молча плакать, все тело ее вздрагивало, сквозь пальцы просачивались слезы. Миша подошел к маме и сев рядом, обнял ее, продолжая плакать.
– Мамочка, мама, не надо, пожалуйста. Мамочка, я посмотрю, я схожу. Скажи, что сделать? – сквозь слезы успокаивал Миша. Алена обняла сына, прижала к своей груди.
Солнце уже поднялось в зенит, когда Вася подошел к дубу. Он сел под тенью его могучего ствола и пытался отдышаться. Мужчину мучила жажда. В тени дерева он увидел небольшую лужицу, подполз на коленях к ней и отпил. Следов своих дочерей он так и не нашел: ни одного сорванного грибочка, ни каких-нибудь отпечатков ножек, ни кусков одежды, за которые они могли зацепиться за ветки. Ни одного намека на то, что они были в лесу.
Вася прислонил голову к стволу дерева и начал наблюдать за кронами дуба. Дерево молчало, не отвечая на немые вопросы мужчины. Он взывал к нему, прося о помощи. Он просил своего друга, своего могучего друга, к которому он ходил с самого детства, помочь ему. Дуб, как и сорок лет назад, когда маленький Вася ходил к нему с родителями, так и сейчас неизменно возвышался над всеми, пряча в своей тени усталых путников.
Слезы текли по мужскому лицу, от чего борода стала сырой. Он закрыл глаза и увидел перед собой Таню, которая улыбалась и махала ему рукой. Увидел Дашу, младшенькую, которая играла деревянной лошадкой, которую ей Степа вырезал из дерева. «Иго-го, иго-го! Папочка, смотри, как лошадка умеет», – дочка поднимала игрушку над головой и кружилась вместе с ней в неопределенном танце. Вася улыбался сквозь дремоту, которая начала его накрывать. «Папа, а ты нас спасешь?» – спросила его Таня.