Пустота Евы - стр. 17
– Хватит тут сказки рассказывать, ересь всякую! Нет тут никого, я пятьдесят годков тут живу, все леса знаю, все обходил, все облазил. Никаких душ не встречал. Под самогонкой, если только, почудится чего. Да и то это не души, а жена моя, ведьма, с метлой бегает по деревне, по спине хлещет меня. Она темная сила, не поспоришь, – все кто был у костра, негромко рассмеялись.
Из-за деревьев вышел Василий и сел у костра. Он молчал, задумавшись, опустив глаза, смотрел на свои руки. Все мужчины сразу замолчали, сочувствуя, кивали головой, кто-то «охал». Подошел к Василию председатель колхоза, который тоже принимал участие в поиске девочек.
– Василий, ты не серчай только. Рассвет уже. Мужикам работать надо, сам знаешь, сейчас такое время – пора уборки урожая. Колхоз стоит, скот стоит, пора сенокосов. Работы много, Вася, – председатель похлопал его по плечу, Василий продолжал молчать, смотря на свои руки. – Вечером мужики продолжат поиски, а сейчас на поля надо. Ты давай, нос повыше, найдем их, – обнадежил председатель, но сам уже слабо верил, что девочки найдутся.
– Ладно, мужики! Давайте, уходим! Вечером пойдем прочесывать выше речки и до озера лесного! – все, кроме Васи, поднялись и начали расходиться.
– Вася, костер затушить или оставить? – спросил кто-то уходя. Вася, молча, подал знак, чтобы костер оставили.
Глубокое отчаянье и страх были в душе у отца. Он не знал, как идти домой к жене без дочерей. Не знал, что сказать ей, не знал, как утешить. И можно было хоть как-то утешить? Можно ли найти слова, которые смогут успокоить? Он продолжил сидеть и наблюдать за пламенем костра, искры от которого улетали в небо, приветствуя рассвет. Все начали выходить из леса, жизнь деревни не должна останавливаться. Если в деревне не работать, то деревни не станет, деревня потухнет, разрушится. Вася остался в лесу один, тяжелые и мрачные мысли терзали его. Он не мог встать, он боялся уйти и продолжал сидеть, вслушиваясь в шум леса. Ветер играл с листвой на деревьях, от чего лес пел различными мелодиями, переливаясь то быстрым и ровным темпом, то медленным и певучим. В таком шуме сложно расслышать какие-то звуки, которые бы не были связаны с мелодией леса.
Сутки без сна начали делать свое дело: Василия начало клонить в сон. Чтобы не уснуть, он поднялся и похлопал себя ладонями по щекам. Перед тем как уйти, затушил землей костер и убедился, что тот окончательно потух. Он решил пройти еще раз вдоль просеки и, потом зайдя за нее, дойти до старого дуба. Старый дуб рос на краю березняка, за ним уже начиналась непроходимая лесная чаща из кустов бересклета, сосны и ели. Вася повесил ружье на плечо и двинулся в путь. Он медленно перешагивал через сухие ветки деревьев, чтобы не поднять лишнего шума. Внимательно вслушивался в глубину леса, но из-за ветра по-прежнему было сложно различить какие-то сторонние звуки. Подошел к небольшому ручью, который ловко огибал деревья и бежал в неизвестном направлении. Мужчина наклонился и, набрав в ладони воды, выпил холодной воды и на какое-то время остался стоять у ручья. От усталости ноги уже слабо слушались, голова была как в тумане. В шуме листвы ему казалось, что он слышит голоса своих дочек – их звонкий смех.
– Таняяяя! Дашааа! – звал он, но ему никто не ответил, только с веток деревьев поднялась стая маленьких птичек и улетела высоко в небо. Вася умылся водой из ручья, потом опустил всю голову в воду, продержав несколько секунд. Поднялся и пошел дальше. После умывания стало немного легче.