Пустота Евы - стр. 12
Я не знаю, что случилось с Адамом, в какой-то момент он просто исчез из моей жизни. Его перевели в другой детский дом или, может, забрала приемная семья – я не знала. Адам исчез. Позже меня перевели в мой последний детский дом, откуда меня и отчислили в связи с достижением восемнадцатилетнего возраста. Я пыталась найти Адама: писала в разные ведомства, в больницы, тюрьмы, давала объявления в газетах, писала в старый детский дом, где мы познакомились, – но безрезультатно; ни одного ответа я так и не получила.
В ПТУ я не пошла. Перед отчислением из детского дома я познакомилась по переписке с одним из московских студентов, который пригласил меня переехать в столицу. Его звали Артем, он был студентом престижного института международных отношений НКИД СССР. Артем был старше меня на три года. Он писал, что я ему очень понравилась: моя внешность, как я пишу, как излагаю грамотно свои мысли. Мы обменялись фотографиями в письмах. Я была красивой девушкой, была одарена привлекательной внешностью: рыжие волосы, ярко-зеленые глаза, очаровательная улыбка, красивая и спортивная фигура. Когда я шла по улице, мужчины всегда оборачивались и смотрели мне вслед. Артем же не был красавчиком, даже наоборот, был некрасивым, если так прилично говорить о людях. Я думаю, можно: он был толстым, лицо было все в угрях, на голове была непонятная копна волос, передние зубы выпирали, даже когда он не улыбался. И это только то, что можно было увидеть на фотографии. Как он выглядел в жизни, сложно представить.
Артем писал, что поможет поступить мне в институт, что у него есть связи. Я мечтала о поступлении в институт геологических наук Академии наук СССР. Также Артем обещал помочь с комнатой в общежитии и с работой на первое время.
Артем мне откровенно не нравился, не по переписке и тем более не по фотографии. Но передо мной стоял выбор: или быть дояркой в совхозе, или попытать счастье в столице. Я выбрала второе, и теперь, собрав свои вещи, которые уместились в один чемодан, сидела и ждала отправления поезда.
На улице шел дождь, капли воды стучали по окнам вокзала, исполняя барабанную партию неизвестного музыканта. До отправления поезда оставалось еще больше часа. В зале ожидания людей почти не было: дедушка в старой военной форме, с несколькими медалями на груди; молодая парочка молодых людей, которые сидели, прижавшись, друг к другу; девушка поглаживала молодого человека по руке и что-то шептала ему на ухо. Рядом со мной сидела бабушка, она была достаточно хорошо одета – яркий представитель советской интеллигенции. Бабушка читала книгу «Л. Толстой. Война и мир», о чем свидетельствовала надпись на обложке. У бабушки были очки с толстыми стеклами в коричневой оправе. Рядом с ней стоял большой, старинный черный чемодан, на котором лежала элегантная женская сумочка. У нее были дорогие украшения: сережки золотого цвета с каким-то камнем; на шее цепочка с кулоном; на всех пальцах были кольца серебренного или золотого цвета.
– Здравствуй милая. Посторожишь? Мне отлучиться надо, – обратилась ко мне старушка, показывая на свой чемодан.
– Здравствуйте, конечно, – улыбнулась я в ответ. Бабушка взяла клюку и медленно пошла в сторону туалета. Она передвигалась с такой скоростью, что я уже начала переживать: поезд на Москву может отправиться, и я не успею дождаться старушку. Подошла электричка, о чем сообщил диктор вокзала: «Внимание! Электричка Рязань – Шилово отправляется в 20:05 с первого пути, третьей платформы». «Повторяю: электричка Рязань – Шилово отправляется в 20:05 с первого пути, третьей платформы». Дедушка и молодая парочка встали со своих мест, и пошли на электричку. В зале ожидания я осталась одна. До отправления моего поезда оставалось двадцать минут.