Пустая комната №10 - стр. 22
Но, открыв очередное письмо с отказом из журнала, куда отправила статью, я испортила утро своей одержимостью доказать собственную правоту, добиться публикации, чего-то еще, хотя Генри для счастья надо было всего лишь жить вместе и быть художником средней руки, сводящим концы с концами. Он каждый день занимался любимым делом, и у нас все было хорошо, так на что жаловаться?
При мысли о том, как я умела испортить ему радость, у меня щемит в груди.
– С меня хватит! – рявкнула тогда я, открыв конверт.
– Ох, любимая, мне так жаль.
– Я полная неудачница.
– Не говори так.
Он сел рядом со мной на диван.
– Хочешь, покажу тебе коробку?
– Не надо, – ответил он, но я, конечно же, достала с полки обувную коробку и бросила письмо с отказом на все увеличивающуюся кипу.
– Зачем ты вообще их хранишь? – спросил он, но, проигнорировав вопрос, я театральным жестом вытащила одно письмо.
– «Дорогая миссис Хартли, вы пишете хуже всех на свете. Пожалуйста, никогда больше ничего нам не присылайте».
Я швыряю листок через плечо и достаю еще один.
– Там написано не это.
– «Дорогая миссис Хартли, можете у нас отсосать».
– Ну ладно, хватит, – раздраженно произносит он.
– Я даже снова пыталась писать стихи, Генри. Знаешь? В смысле…
– Я знаю, – терпеливо произнес он, уже привыкнув к моим приступам ярости.
– И меня даже не взяли в «Мидвест ревью». Давай посмотрим, кого взяли. – Я вытащила журнал и открыла его. – Оливия Хакерман, шесть лет. Это же литературный шедевр.
Для пущего эффекта я откашлялась и зачитала стихотворение:
– Это хайку, – сказал он.
– Я знаю.
– И они молодцы, что нашли место для ребенка, Анна, раз уж на то пошло…
– Это мило. Просто восхитительно! Но… Я просто… Я сдаюсь. На этот раз окончательно. Может, пора смириться и просто… Уехать.
– Куда уехать?
– На Ибицу. Найти какую-нибудь работу на пляже. Что-то совсем другое и подальше отсюда, потому что пошло оно все. Никому я не интересна, от меня воняет неудачей. Только принюхайся.
Я протянула ему рукав платья, он дернул меня вниз и усадил рядом с собой.
– Нет, вовсе нет.
Он не мог скрыть боль в глазах. Генри думал, будто меня разочаровали и он, и наша совместная жизнь и что этого мало. Но дело не в этом. Теперь я терзаю себя воспоминаниями.
Подойдя к двери квартиры, я выныриваю из своих мыслей и замираю – перед ней лежит небольшой пакет. Кто мог прислать посылку? Я еще даже не успела сменить адрес пересылки. Неужели ее принесли раньше, пока я шла к Каллуму, и я просто не заметила? Или кто-то искал меня, пока я была у него? В любом случае мне стало тревожно.
Когда я опускаюсь на колени, чтобы поднять пакет, то вижу на коричневой оберточной бумаге свое имя. Сердцебиение учащается. Я не решаюсь открыть его. Оглядываюсь по сторонам, осматриваю длинный балкон по обе стороны от двери, перегибаюсь через перила, но у бассейна пусто. Тогда я снова смотрю на коробку в своих руках и решаю открыть ее. Медленно дергаю за веревку, завязанную в бантик наверху, и разворачиваю бумагу.
Открыв картонную крышку, я вскрикиваю – коробка наполнена извивающимися белыми личинками. Некоторые вываливаются мне на запястье, пока я, задыхаясь, пытаюсь как можно быстрее закрыть коробку. К горлу подступает рвота, и я проглатываю ее, бегу по бетонной дорожке вокруг здания и бросаю коробку в заросли робинии за домом.